Он жил на первом этаже в общей квартире. У него с женой одна комната. В квартире проживают ещё две семьи. В довольно большой комнате трое. Старушка мать и двое детей: сын и дочь уже взрослые. И ещё две комнаты – их занимает семья извозчика Просина Игната. Комната, в которую мы вошли очень маленькая и тесная. Диван, кровать, большой круглый стол и два, или три шкафа. Жены его – Екатерины Наумовны – женщины необъятных, даже чудовищных размеров, едва из-за этого передвигающейся, странным образом дома не было. Вот имени хозяина комнаты не помню. Буду звать «фехтовальщик». Войдя со мной, «фехтовальщик» дверь запер, сдвинул занавески на окне и, кряхтя, стал просовывать руку между стеной и спинкой дивана. Он достал что-то продолговатое, во что-то завёрнутое.
Это была шашка, но сначала я увидел белые (слоновая кость?) ножны, по поверхности которых были рассыпаны голубые, зелёные и розовые драгоценные камни, и натянутый на рукоять красный бархатный чехол. Когда лезвие было вытянуто из ножен, а бархатный чехол снят, я увидел, что по клинку от острия к рукояти тянется какой-то чёрный узор, а сама рукоять покрыта драгоценными самоцветами. Если по ножнам они были как бы рассыпаны, то рукоять была ими плотно усеяна.
– Хочешь подержать? – спросили меня.
Что-то сглотнув, я сжал вспотевшей ладонью рукоять, почувствовал вес шашки и каким-то образом остроту и звонкость её лезвия, и, не размахивая, как этот дядька моей щепкой, медленно и очень не на много поворачивал перед собой это чудо.
Сейчас у меня взрослого возникли бы подозрения, не из пластмассы ли ножны, не стекляшки ли украшают и их, и рукоятку. – У мальчика сомнений не было. И он был прав. – Приблизительно года через два на последней странице газеты Правда сообщалось: «Вчера к очереди, стоявшей у трапа в ожидании посадки на самолёт рейса на Москву в аэропорту Ташкента, подъехали две чёрных Волги, и вышедшие из них сотрудники предложили гражданину (фамилию не помню) открыть его чемодан. Когда чемодан открыли, очередь была поражена. Чемодан был плотно набит купюрами высшего достоинства. Гражданин такой-то арестован.» Это и был мой сосед с шашкой за диваном.
– Нравится? – Тихо спросил он.
– Да! – Прошептал я.
– Ну, давай. Хватит.
Шашка была завёрнута и опущена за диван.
– Смотри! Никому не говори! – сказал он, отпирая дверь.