«Аудюха» почему-то не открывалась. Может, замок замёрз, а, может, от старости его просто заклинило? Я плюнул на неподатливый ключ, нашёл проволоку, поковырялся недолго и открыл дверь.
– Эй! – засмеялась Беда. – А зачем ты повесил знак «инвалид за рулём»?!
Я посмотрел в зеркало заднего вида: на заднем стекле желтел небольшой квадрат.
– Ну-ка, отдери! – скомандовал я. Элка поковыряла знак пальцем.
– Слушай, тут без ножа никак! Серьёзно прилипло! А ты какой инвалид – на голову?
Я заржал. В отличие от неё я понимал чужой юмор.
– Нет, гораздо ниже! Там, что, не написано?
– Нет! – покатилась она со смеху. – А должно быть?
– Конечно. Это ученички мои шутки шутят. Завтра зубами отдирать заставлю.
Беда плюхнулась на сиденье рядом со мной, и я мысленно поблагодарил её за то, что она не рвётся за руль. Терпеть не могу ездить пассажиром, она тоже, и это одна из причин, почему мы не можем долго находиться в одной машине.
Ключ в замок зажигания почему-то не вставлялся. Я пихал его, пихал, и так и эдак, но он, как неродной, не стыковался. Но попробуйте-ка куда-нибудь что-нибудь вставить, когда на улице минус тридцать! Я разобрал панель и отсоединил замок от блока зажигания.
– Ну, ни фига себе, техническое состояние! – покатилась со смеху Беда, глядя как я отвёрткой завожу машину. – А мы доедем?
– Да куда мы денемся! – заорал я, отмечая с удивлением, что движок ещё горячий. Мне казалось, что я провёл у Беды часа два, а в минус тридцать и за десять минут остынет всё что угодно.
Мы классно ехали, уличные фонари и фары освещали зимние улицы. Кое-где уже установили новогодние ёлки, обвешали их гирляндами и это улучшало настроение, веселило, смешило, добавляло кайфа. Скоро Новый год, а в Сибири самый новогодний Новый год. Ну, какой может быть праздник в Марбелье? Там и так каждый день праздник.