На следующем Высоком совете мировое сообщество старательно извинилось за неподконтрольных энтузиастов, не имеющих никакого отношения к официальным структурам. Орки сделали вид, что поверили. И выразили готовность к дальнейшей педагогической работе с энтузиастами. Дипломатическая напряженность спала.
У тёмных главным элементом был танец. Сколько бы ни пробовали покорить Круги Крови другими способами, безотказно срабатывал только танец. Исполняемый в особом ритме и далеко не каждым. С подпоркой вместо ноги шансов поддерживать нужный темп не было. Даже если бы в окрестностях и нашелся Круг, обойденный вниманием картографов. Потому как карту Кругов Тёмного кряжа каждый танцор знал наизусть.
У людей для использования маны не было ничего, кроме заряженных другими расами амулетов. До недавнего времени.
– Ну так и найди еды на тридцать голодных ртов! Я сготовлю ее тебе без всякой магии! На костре! Как … эти! – и Элейна гордо подняв голову прошествовала мимо него в барак, шваркнув хлипкую дверь так, что с неструганных досок посыпалась кора.
– Можно подумать, до сего дня я ел с королевских чар. – проворчал Вендиль. – Но если серьезно… Как твоя нога? Сможешь идти час?
– До забоя или после?
– До – уже не успеем. – Вендиль многозначительно кивнул на дорогу, где уже показался авангард еженедельного отряда, к которому уже спешил старшина охранников Михаль.
Мелен опёрся на костыль и побрёл к воротам. Сегодня отряд приехал неудачным составом – Седой и Наглый, как про себя назвал их Мелен. Человеческие имена, будучи для него простым набором звуков, никак не задерживались в памяти. Если б Седой и Рыжий – точно можно было бы договориться о дополнительном пайке. Но присутствие Наглого крайне осложняло передачу самородка в обход мешка с печатью, в обмен на пару горшков мёда. Роль говорящего от имени реабилитантов, как их официально именовали в приговоре Совета Магнатов, прилипла к нему сама собой. Ибо Элейна вообще не разговаривала с ЭТИМИ, а Вендиль, наоборот, говорил много. И такое, что каждая попытка разговоров кончалась тем, что Мелен махал киркой в забое один пару дней. Выработка падала. И лагерь штрафовали на и без того скудный паёк.
Михаль придержал шаг, пошёл вровень. Было видно, что тоже не рад Наглому. От взаимовыгодного обмена Михаль имел маленькую, но стабильную прибавку к жалованью, оседавшую стараниями Седого на одном из гномьих счетов вне зоркого ока Совета Магнатов. Мелен не очень разбирался в возрасте людей. В голове не укладывалось, что пятьдесят – это уже, считай, старость, а не ранняя молодость.