Лора была хрупкой женщиной лет сорока, с руками, вечно сжатыми в кулаки, будто прятала в них всё, чего не говорила. Она зашла в лавку, словно извинившись перед миром – тихо, с опущенными глазами. Её лицо напоминало город в тумане: угадывались линии, но не чувства.
– Я ищу… что-то. Для дочери, – сказала она неуверенно.
Марсель посмотрел на неё – взглядом, который не нуждается в объяснениях. И ушёл вглубь лавки. Он знал.
Она ждала среди предметов, каждый из которых как будто следил за ней: книги с пустыми корешками, стеклянная птица без зрачков, песочные часы, песок в которых падал вверх.
Он вернулся с небольшой музыкальной шкатулкой. Чёрное дерево. Потёртая крышка с выцветшим цветком.
– Она не играет по нажатию, – сказал он. – Только когда человек готов услышать.
– А музыка?.. – Лора провела пальцами по крышке.
– Музыка приходит из снов. Из тех, что мы забыли. Или не хотим вспоминать.
– Это что, игрушка?
– Вещь. – Он не улыбался. – Но если вы ищете игрушку, её тут нет.
Она купила её. Не потому что хотела – потому что боялась уйти с пустыми руками. Дочь давно не говорила с ней. После смерти отца всё рухнуло. Девочка – подросток, молчаливая и колючая, – смотрела на мать так, будто та предала всех. А Лора? Она просто пыталась выжить. Заменить любовь контролем. Подменить разговор – расписанием.
Первую неделю шкатулка стояла на подоконнике. Лора не решалась её открыть – и не давала дочери. Как будто боялась, что музыка – будет судом. Или начнёт играть… не про неё.
Однажды ночью она проснулась от звука. Тонкий, почти детский мотив лился откуда-то из кухни. Мелодия была незнакомой, но в ней что-то царапало в груди. Лора вышла босиком, и увидела: дочь сидит за столом, перед шкатулкой, с закрытыми глазами.
Музыка затихла, когда Лора вошла.
– Что это было? – прошептала она.
– Папа. – Девочка не открыла глаз. – Мне снился папа. Как он смеётся. Как несёт меня на плечах в саду. Я совсем это забыла.
Лора села рядом. И впервые за долгие месяцы они просто молчали. Вместе. Не как враги – как две потерянные души, которые нашли одно окно в темноте.
Шкатулка играла не каждую ночь. Но когда играла – снились сны. Лоре снилась молодость, забытые вечера в парке, первая поездка на море с мужем. Дочь начала говорить – не о боли, а о воспоминаниях. И в этих разговорах они снова становились семьёй.