Кроме того, в своей «Палинодии» архимандрит Киево-Печерской лавры Захария Копыстенский (ум. в 1627 г.), который, кроме прочего, занимался также переводом «Толкования на Апокалипсис» святого Андрея Кесарийского, высказал новую эсхатологическую концепцию, связав приближавшийся конец света с наступлением «латинской ереси» и отпадениями от правой веры. Такие отпадения уже случались. В 1054 году произошло первое – Великий раскол, разделивший церковь на западную и восточную. В 1596 году была подписана Брестская уния о принятии большинством епископов Киевской митрополии католического вероучения и переходе в подчинение папе с сохранением богослужения византийской литургической традиции на церковнославянском языке[8].
В свете всех этих событий и теорий народ рьяно отвергал нововведения, а происходившее рассматривал не иначе как знамения Апокалипсиса – действительно, последнее Богом хранимое государство отрицает истинную веру, истинная церковь перестала быть истинной и велит всем впасть в ересь и погубить душу – уж не Антихрист ли воцарился на московском престоле в лице Алексея Михайловича? Начался раскол. А в том самом злосчастном 1666 году состоялся Большой Московский собор, в котором принимали участие Александрийский и Антиохийский патриархи. Никон к тому времени в пух и прах рассорился не только с противниками его нововведений, но и с царем, поэтому его судили и лишили сана. Однако реформы не отменили: более того, было решено предать анафеме всех, кто отказывался принять новые правила. Так старообрядцы стали отверженными, но не склонили головы. Напротив, они считали себя мучениками сродни ранним христианам, страдавшим во имя Христа и за веру Христову. Лучшим решением, чтобы уберечь душу от скверны, считалась смерть, и во второй половине XVII века по Руси прокатилась волна коллективных самосожжений.
Но и в этот раз конец света не наступил. Нужно было продолжать жить и надеяться. Многие старообрядческие династии вынуждены были переселиться подальше от столицы, началось формирование общин, из которых позже выйдет особый класс – купцов-старообрядцев. Некоторые из них станут меценатами, покровителями искусства и «русскими Медичи», но случится это уже много позже, во второй половине XIX века.