– Помогите.
Эхо разносило в горах его крик, помогая человеку, попавшему в беду. Марсел приободрился – кто-нибудь да услышит. Этот старик по натуре был большой оптимист. Свои внутренние диалоги он вел, всегда подшучивая над собой; щупленький, небольшого росточка, с плешивой головой и редкой козлиной бородкой Марсел часто вызывал насмешку, его никогда не воспринимали всерьез, а между тем, за плечами у него был немалый жизненный опыт и богатый груз житейской мудрости. Он терялся в компании, и потому часто лишь отмалчивался, слушая остальных: однако стоило остаться с ним вдвоем с глазу на глаз – и собеседник Марсела неожиданно для себя оказывался под сильным впечатлением от этого старика: он больше не казался смешным и жалким, напротив, проницательный взгляд выдавал живость ума, шутки обретали глубокий скрытый смысл, а обсуждаемая тема вдруг открывалась с неожиданных сторон. В молодости Марсел крестьянствовал, однако быстро разорился и перебрался в Коринф; он никогда не учился и не известно, чем сейчас жил – по слухам, его дочь удачно вышла замуж в Коринфе; другие говорили, что никакой дочери у него не было, а сам он – бродяга и лентяй, каких мало. Как все обстояло на самом деле, никто не знал, а сам Марсел отмалчивался, становился угрюм и зол, стоило только спросить его об этом. Впрочем, никто особенно не приставал к старику. Он был перекати-поле, но именно охота к перемене мест развила в простом землепашце живость ума и философское начало – что ни говори, а с ним было интересно скоротать вечерок.
– Спасите. Помогите.
Он уже охрип от бесконечного крика и совсем отчаялся услышать ответ. Хоть бы до вечера кто-нибудь услышал меня. Перспектива провести холодную ночь здесь, на этом уступе вовсе не радовала Марсела – чувство юмора изменило ему спустя несколько часов вынужденного бездействия. Он проклинал несчастную сандалию, ругал последними словами коварную тропинку заодно со всем Коринфским перешейком и клял себя за опасные акробатические трюки, благодаря которым оказался в бедственном положении. Хриплые ругательства разносились далеко вокруг.
– Кто это? Кто кричит?
Марсел вскочил, заорав, что есть мочи:
– Спасите. Здесь я. Я здесь. – эхо гулко вторило ему: здесь, здесь, здесь…
С обрыва показалась голова:
– Ты чего так ругаешься?