Он был худощав и бледен, как и подобает философу, к тому же изможден и слаб, стоптанные сандалии молча (зато красноречиво) свидетельствовали о бесчисленности пройденных дорог, потертые складки хламиды указывали на крайнюю бедность и небрежение к себе, а, между тем, этот человек отнюдь не был стар – спутанных русых волос не коснулась седина, на заросшем лице едва намечались морщины. Цепкий ясный взгляд говорил о живости ума, двигался он порывисто, угловато, а, увлекшись, принимался отчаянно жестикулировать обеими руками, тем самым пытаясь облегчить понимание своих туманных речей. История не сохранила его имени – известно лишь, что говорил он притчами, на ходу выдумывая их.
Вот и сейчас компания молодых людей с интересом выслушивала очередную фантазию этого бродяги. Он строил свою речь в форме диалога, чтобы увлечь слушателя, не дать тому заскучать – получалось увлекательно и живо – почему он оставался при этом нищим – было совершенно не понятно.
– Молодые люди, как вы считаете, что есть хорошо для вас, как граждан этого города?
Воспитанные в духе патриотизма, они, не задумываясь, отвечали:
– Что хорошо для Коринфа, то и для каждого из нас хорошо.
– А для афинянина? Или мегарца?
– Они, наверное, по-своему рассуждают, мы не знаем.
– Но, вы допускаете, что для них хорошим может быть то, что для вас окажется не приемлемым?
Молодежь переглянулась, неуверенно замешкалась с ответом.
– Да, наверное, но, если бы Афины жили так же, как Коринф, то мы скорее бы поняли друг друга.
– А почему не наоборот?
– Потому, что у нас лучше. – они твердо верили в это.
– Вот как? Думаю, афинянин вряд ли согласится с вами. Его в этом поддержит фиванец, и житель Мегары.
– Потому-то все то и дело воюют между собой. Жили бы все одинаково – тогда бы сразу поняли один другого.
Философ ждал такого ответа, лицо его преобразилось – он осторожно подвел их к тому, о чем хотел побеседовать, что ему самому не давало покоя – словом, это была любимая тема, с которой он странствовал из дома в дом, из города в город, зачастую не находя понимания и нередко оказываясь битым, или, в лучшем случае, выставленным за дверь без единой драхмы в кармане.
– Все не могут жить одинаково, по одним, установленным кем-то законам. Но все люди должны жить так, как они хотят, как велят им их понятия, их обычаи – никто не вправе, считая свои законы единственно правильными на земле, диктовать свою волю другим.