Питер постоял над холмиком сырой земли сначала со всеми, а потом один. Боль утраты притупилась и ушла вглубь, где и свернулась клубочком. Полежит еще, потом переплавится и станет его силой, когда таковая потребуется. А потребуется обязательно, потому что жизнь – это череда испытаний.
В самом начале мая Алексей Михайлович и Морозов попросили Питера съездить и узнать о здоровье кречета Люси. Их всех, таких разных объединяла любовь и благодарность к этой птице за доставленную радость.
В сопровождающие дали двух сокольников и втроем они отправились верхами на Гусевку, что вблизи деревеньки Сухня.
В мае русская земля спешит жить. Кто-то только распускает почки, ктото стоит уже весь в листьях, ктото уже отцвел, а дуб еще несколько недель подумает, прежде чем стать зелёным. Майское тепло обманчиво. Кому-то боязно высунуть листик из почки: как бы возвратными холодами его не прихватило. Кто-то уже вывел птенцов, а ктото только яйца откладывает. Но все что-то делают, суетятся, строят, спешат, воюют за место, бьются за пищу, поднимают молодняк. И щебечут, кукуют, стрекочут, каркают, щелкают и свистят.
Путь из Москвы лежал к Данилову монастырю* и далее в сторону села Подол* – его монастырской вотчины. Не доезжая несколько вёрст до Подола, они свернули влево и по лесной дороге направились в сторону Сухни.
Вскоре дорога вывела в вековую дубраву.
Это были земли русских царей и их любимые места охоты.
Проехав пару вёрст, путники свернули вправо и двинулись уже без дороги меж огромных дубов и кустов лещины и бересклета вниз к речке. За дубравой и речушкой хорошо просматривался пригорок, покрытый строевым сосновым лесом, в середине которого, где-то около овражка с холодным ключом, одиноко жила ведунья Анастасия.
– Как ты догадался где свернуть-то надо? – спросил Питер у сопровождавшего его сокольника. – Тропы-то нет.
– Да вон по тому дубу. Самый высокий и раскидистый. Мы его все знаем, чай давно здесь охотимся. Прозвали его Батюшка. Около него часто лагерь ставим. Хоть от ручья далековато будет, но есть родник. Уж очень это место любят и сам Царь и молодой Царевич.
Большинство дубов вокруг были большие и очень большие, но Батюшка был огромным. Да и стоял повыше. На самой верхней его ветке, вознесённая под небеса, сидела крупная чёрная птица.