Библиотека почти опустела. Осталась одна зона – с большими столами и высокими окнами. Она выбрала самый дальний стол, разложила ноутбук и принялась за работу.
Через десять минут кто-то сел рядом. Эмма подняла глаза – это был он.
Алан.
Он раскрыл большой планшет и начал чертить, как будто даже не заметил её. Но она чувствовала – он знал, что она здесь.
Неловкая тишина продлилась несколько минут. Потом она нечаянно уронила флешку, и та покатилась в его сторону. Алан поднял её, протянул, не говоря ни слова. Их пальцы соприкоснулись на мгновение.
– Ты тоже здесь прячешься от реальности? – вдруг тихо сказал он.
Эмма улыбнулась:
– Я прячусь от дедлайна. А ты?
– От шума в голове, – сказал он, глядя в окно.
И вот так начался их первый разговор. Неспешный. Спокойный. Без лишнего.
Он был архитектором, она – программистом. Два разных мира. Но с удивительно похожим взглядом на одиночество, на тишину, на то, как важно чувствовать, а не просто видеть.
Эмма удивилась, как легко ей стало рядом с ним. Впервые за долгое время она не хотела никуда спешить.
Глава 5: Первый шаг навстречу
Эмма заканчивала правки в проекте. Концентрация ослабевала, глаза уставали. Она краем глаза посмотрела на Алана – он был всё так же сосредоточен, только рука двигалась чуть медленнее, будто сам процесс стал для него медитацией.
Тишину в библиотеке нарушил… её живот. Громкий урчок прозвучал особенно неловко в этой тишине.
Эмма покраснела, опустив взгляд на стол.
Алан поднял голову, чуть улыбнулся уголками губ.
– Пошли поедим. Я тоже заканчиваю, – сказал он спокойно, будто это был не первый день их знакомства. – Подожди пару минут.
Эмма не ожидала такого. Внутри что-то дрогнуло: он сам предложил…
Без намёков, без пафоса, просто и тепло. Она кивнула.
– Хорошо, – ответила она. – Только если ты угощаешь.
Алан улыбнулся чуть шире:
– Договорились.
Через десять минут они вышли из библиотеки и пошли по ночному кампусу в сторону маленькой круглосуточной кофейни.
Это была их первая настоящая встреча. Без случайностей, без наблюдений издалека.
В этот момент началось то, что уже нельзя было остановить.