– А что такое «пирожные и торты»? – леди Делия с интересом посмотрела на меня.
– У вас такого нет? – удивилась я, глядя на покачавшую головой графиню. – Наверняка есть бисквит, просто называется иначе. Вспомните: нежный, пористый, тающий во рту, как ванильное облачко. Или…
Я не успела договорить – дверь открылась, и в гостиную стремительно вошел мужчина. Холеный брюнет с гордой посадкой головы и холодным взглядом темных глаз. Одет он был в белую рубашку с широкими рукавами с манжетой и суконные коричневые брюки, обтягивающие мускулистые бедра.
– Александр! Наконец-то! – радостно воскликнула леди Делия и с легким звоном поставила чашку на блюдце. – Надеюсь, я не оторвала тебя от чего-то важного? Присоединяйся к нам, попьем чаю с твоим любимым лимонным десертом.
– С удовольствием, тетушка, – граф склонился и поцеловал леди Делию в морщинистую щеку. – Вы балуете меня.
Я не удержалась и хмыкнула: это он моих тортов не пробовал. И тут же поймала на себе взгляд прищуренных глаз. Наверное, я выгляжу отвратительно. Неумытая, в несвежей одежде. Едва сдержала порыв, чтобы не принюхаться к подмышке.
Стараясь скрыть смущение, схватила в руки кружку и глотнула горячего чая. Меня сразу же бросило в жар, аж испарина на лбу появилось. Теперь точно вспотела. Молодец, Алиска! Как всегда. Еще больше разволновалась и сунула в рот первый попавшийся десерт.
Подняв взгляд, я встретила неприязненно изучающие меня глаза лорда, севшего в кресло напротив. Поперхнулась и надсадно закашлялась.
– Александр, ты смущаешь нашу гостью, – мягко попеняла племяннику леди Делия. – Познакомься, это Алиса и, похоже, она из другого мира.
– Да ну? Из какого? Мира карманников и проходимцев?
– Что? Александр! – воскликнули мы с леди Делией одновременно.
Я вскочила, яростно сопя, забежала за свое кресло и вцепилась в спинку руками. Как будто несчастная мебель могла защитить меня от вальяжно развалившегося напротив злобного графа.
– Да что вы себе позволяете? – возмущенно спросила я.
– А что такое? – равнодушно спросил он, демонстративно рассматривая ногти на руках. – Ты себя видела? Ни одна уважающая себя дама не наденет штаны и не выйдет к людям в наряде портового проныры.
– Портового проныры? – я захлебнулась от возмущения.
Нет, меня в детском доме обзывали еще и не так, но никто и никогда не делал это в настолько уничижительной манере. Может, тут графьев в школе учат, как парой фраз заставить человека почувствовать себя тварью дрожащей? Но я не позволю так с собой обращаться. Хватит уже, натерпелась!