Именно вышеуказанные идеи французской революции 1789 года, вместе со впервые обозначенными в документах революционного законодательства правами человека – в «Декларации прав человека и гражданина», – стали основополагающими векторами влияния самих революционных идей в большинстве стран Европы. Здесь следует отметить, что в большинстве стран Южной и Восточной Европы либеральное и революционное движение развивалось не в рамках провозглашённой марксизмом максимы о «конфликте производственных отношений и производительных сил». Главную роль в революционном движении в странах юга и востока Европы сыграли широко образованные круги национального дворянства этих стран и примкнувшие к ним немногочисленные слои нарождающейся местной буржуазии. В силу традиций социальной жизни Европы первой половины XIX века значительная часть образованной европейской молодёжи служила в армии своих стран, являясь костяком офицерского состава своих вооружённых сил. Поэтому либеральнореволюционное движение в Европе, начавшееся после окончания Наполеоновских войн, проходило под знаком армейских восстаний. Таковыми были революционные выступления в Испании в 1820–1823 годах, причём испанских либералов-революционеров называли «конституционалистами»; в Италии, в офицерских кругах Пьемонта и Неаполитанского королевства; несколько позднее в Венгрии, в которой майор граф Иштван Се́́ченьи выступил в 1830 году с программой экономических буржуазных реформ.
В России именно армейская среда русского дворянства стала тем питательным слоем, в котором стали создаваться тайные общества, формироваться программы переустройства политических институтов будущей России. Социальные причины этого движения русского дворянства были различны и многолики, но в основе своей имели чувство гражданского патриотизма, национальной гордости и русского национального самосознания, которые проснулись в русском обществе во время Отечественной войны 1812 года.
Корифеи отечественной исторической науки, такие как академик Е. В. Тарле, характеризовали революционное и либеральное движение «декабристов» в России именно как часть европейского революционного движения. По поводу идеологической составляющей вооружённого выступления декабристов сам Е. В. Тарле писал: «Декабрьское восстание по своему формальному, внешнему типу гораздо более похоже на испанское пронунсиаменто… чем на любой из русских государственных переворотов XVIII в., и поведение части петербургской гвардии в декабре 1825 г. нисколько не объясняется (даже и в самой малой доле) воспоминаниями о роли, которую гвардия играла в XVIII столетии. Это явление психологически и политически иного порядка, и все попытки связать его как-нибудь с традициями XVIII в. всегда будут искусственны и голословны. Именно декабрьские события и показали, как далеко зашла европеизация России и насколько аналогичные условия порождают всюду, от Гвадалквивира до Невы, аналогичные явления… Рассматриваемое в рамках общеевропейской истории, восстание декабристов продолжило собой (и заключило) серию военных переворотов и попыток переворотов, которая началась в 1820 г. в Испании, продолжалась мимолётными вспышками в Пьемонте и в Неаполе и произвела необычайно сильное впечатление на русское передовое офицерство и вообще на русские передовые круги в последние пять лет царствования Александра I»