Рафи представляла себя сидящей рядом с Кириллом Алексеевичем: как он дает ей слово, и она рассказывает что-то изумленным студентам. А он, глядя на нее с одобрением, согласно кивает, поддерживает и дополняет ее рассказ. А она смотрит на него и благодарит. А он поправляет волосы и говорит, чтобы она продолжала. А она…
"…и раз уж мы заговорили про души, запишем некоторые размерности и формулы, которые в будущем, скорее всего, вам пригодятся".
Кирилл Алексеевич на экране встал из-за стола и подошел к белой доске у себя за спиной. Теперь его было видно во весь рост: черная жилетка, рубашка заправлена в простые темно-синие джинсы. Рафи нравилось смотреть, как он удаляется: его походка и вообще вид сзади… Он взял маркер и стал писать на доске цифры и символы, время от времени поясняя написанное. Вторая рука была отведена назад в некоем подобии танцевального жеста.
Чего-то не хватает… Меня? Затем пошли разные мысли, образы, фантазии… Нет-нет! Это уже получается не лекция!
Во время прыжка теплоход уже отчаливал, а потому Гарик уцепился за ограждение не по центру, где оно было относительно низкими, а чуть ближе к корме. Матрос, который минуту назад прощался с контролером, обернулся на хлопок. Во всей красе ему предстал невиданный ранее сюжет: вечер, веселая музыка наверху, человек в темных очках пытается забраться на борт. Матрос не хотел, чтобы его обвинили в том, что он не помог человеку в опасной ситуации, а потому подбежал к Гарику и втащил его на палубу.
– Будто из воды вылезли… Руки ледяные, – матрос округлил глаза и отступил на шаг.
Вылези я из воды, скорее всего, началась бы паника. Ох-ох-ох…
– Да обычное дело: я болею (и мне уже не помочь), и у меня плохая (ее вообще нет) циркуляция крови, поэтому руки и ноги мерзнут просто жуть как. Спасибо вам, что помогли. Ну действительно, все бы так, – сказал Гарик, чертыхнувшись про себя. Ему искренне хотелось, чтобы его не заметили, хотя при таком-то везении рассчитывать на подобную божью милость довольно глупо.
Еще раз поблагодарив матроса, Гарик вразвалочку пошел к центру теплохода. Матрос какое-то время таращился ему вслед, а потом вдруг спохватился: ведь надо было узнать, с их ли он вообще корабля, а если нет, то доложить куда следует, чтобы его высадили или еще что…