– Значит, твои очки?..
– Да, на дне морском, вместе с ключами.
– И одежда вся изорвана. Ну ничего, до пятницы еще время есть. Одежду во всяком случае купить успеем. Болан, запиши.
– А у нас что-то в пятницу?
– Я еду на лекцию по призыву.
– Рафи, ты же…
– Я еду. Вопрос решенный, – сказала она пусть и мягким, но совершенно непререкаемым тоном. – Лучше расскажи, какие у тебя новости.
– Ну-у-у… Так получилось, что…
– Наверное, все довольно скверно, – Рафи вздохнула. – Писали, что поездку перенесли из-за разбушевавшегося демона. Какие-то жертвы. Теплоход в итоге потонул или что?
Гарик тут же вспомнил самоуверенного студента и его демоницу. Наверное, речь о них. Пришлось выдумать выплеснутый в лицо стакан сока и героический прыжок за борт. Но многое в его рассказе было правдой.
– Ясно. Надо быть полным идиотом, чтобы призывать демонов, – Рафи развела руками, а ее голова описала причудливую дуговую траекторию: не то кивок, не то наклон. – Или действительно сильным колдуном. Настолько сильным, чтобы перебороть их волю разрушать. В нашем случае, разумеется, первое.
Рафи ушла в свои мысли. Потом сказала:
– Демоны очень хитры, и для призыва много не надо. Даже самый слабый зов их устроит. Любой может, а они только этого и ждут. Чтобы вырваться и устроить… Как это будет?..
– Вакханалию? – предположил Гарик.
– Это то же, что и греческое? – Рафи произнесла слово по-латински.
– Наверное, не знаю.
– Если так, то похоже на правду. Для демонов, конечно же, это веселье. Ну а для нас…
Снова Рафи замолкла и отстраненно смотрела перед собой. Потом склонила голову набок.
– Хм-м, а ведь вы сидите не как обычно, не рядом. Как будто это место для кого-то. Или там уже кто-то есть? – Рафи прищурилась.
– Как всегда проницательна, – отдал должное Болан.
Гарик рассказал про то, как его выловили спасатели, как испортили одежду и про то, как он в морге познакомился с Призраком. Во время пространного описания событий Призрак разглядывал колдунью, которую Гарик так хвалил. До ее замечания, ему казалось, что перед ним самая обычная девчонка. Видимо, не самая. Пока Призрак мало что мог о ней сказать, кроме разве того, что она выглядела довольно самоуверенной и надменной. А ее внешность… Волосы какие-то темные, не поймешь какого цвета, возможно, черные или темно-коричневые, та же песня была и с ее кожей, которая казалась ему просто очень бледной, и глазами… Дело было в том, что мир вокруг виделся Призраку монохромным: только черное, белое и бесконечное множество оттенков серого. Очевидно, тут работала какая-то вселенская справедливость, ведь он и сам не имел цвета.