– Для тебя будет задание, – сказала Рафи рассеянно.
– Какое?
Она не ответила. Погрузившись в свои мысли и пребывая в какой-то небольшой прострации, девушка достала из ящика стола свой нарядный набор кистей: черный чехол, расшитый золотым цветочным орнаментом и причудливыми завитушками.
– В эту среду, – помолчала, – завтра… моя группа поедет на теплоходе по каналу вокруг города, – Рафи осторожно развязала стягивавшую чехол черную же шелковую ленту и разложила набор на столе.
Девушка не спешила продолжать, а Гарику торопиться тоже было некуда.
– Обещают рассказать, чем будем заниматься в следующем семестре, что-то про эту практику и летние каникулы, – Рафи повернула и расправила ладонь Гарика, расслабленно и свободно лежавшую на столе. Какой контраст: ее изящные тонкие ручки с шелковой белой кожей, длинными пальцами, увенчанными черными сегодня ногтями с серебристыми блестками, а рядом его – страшные, мертвенно-бледные.
Рафи всегда начинала с рук, потому что считала их самым сложным элементом. В обычных условиях глаза, конечно, гораздо сложнее, но не у ее слуг: ведь на людях и по улице они ходят в темных очках, если же нет… То беспокоиться о морщинках вокруг глаз и выразительных ресницах уже и не придется. Однажды такой случай был. К счастью, все обошлось: ее отец как-то убедил свидетелей, что им показалось. Что-то там про игру теней и внутренние страхи. Несмотря на свою личную неприязнь, Рафи прекрасно понимала, что он – исключительный и колдун, и психолог. Больно это признавать. А еще больней признавать то, что и она сама многим обязана его воспитанию и наследственности.
– Ты должен все это аккуратно записать и передать мне, – задумавшись, она оторвала взгляд от рук слуги и теперь всматривалась в его лицо. – Возможно, еще что-то любопытное… Студенты или их призванные существа, или и те, и другие. Смотри внимательно. Они, конечно, не враги нам. Пока нет.
Какая же она все-таки… Опасливая что ли. Они же дети по сути. Да и чем они могут помешать? У них свои задачи, у нас свои, вот и все. Рафи с ними даже не из одной страны. Хотя, если спрашивать меня, то я бы тут остался: по крайней мере язык знаю.
Первую фазу гримировки они почти закончили, и глядя как его руки становятся все более и более красивыми, как кожа приобретает живые цвета, Гарик становился счастливым. По-настоящему. Рафи так морочилась с его руками, а ведь это единственное, что он постоянно мог видеть. Она как раз покрывала его ногти лаком: основа и естественный цвет, чтобы они были как настоящие, когда он спросил: