Марк кивнул, но внутри что-то кольнуло. Святая? Беженка? Это не укладывалось в его картину мира. Он привык видеть в них угрозу, а не героев. Но задание есть задание.
Больница на Садовой пахла антисептиком и чем-то ещё – смесью усталости и надежды. Марк прошёл через приёмный покой, где пожилая медсестра с усталыми глазами выдавала направления. Он спросил про Лейлу, и медсестра, не глядя, махнула в сторону коридора: «Третья палата, она там».
Марк ожидал увидеть кого-то… другого. Может, женщину в хиджабе, с настороженным взглядом, как те, кого он привык замечать на улицах. Но Лейла оказалась совсем не такой. Она была в белом халате, с тёмными волосами, собранными в небрежный пучок. Её движения были быстрыми, но точными, как у человека, который знает, что каждая секунда на счету. Она склонилась над пожилым мужчиной, поправляя капельницу, и что-то тихо ему говорила. Мужчина, несмотря на бледность, слабо улыбался.
Марк кашлянул, чтобы привлечь внимание. Лейла обернулась, и её взгляд – тёмный, усталый, но какой-то… живой – заставил его на секунду замереть.
– Вы ко мне? – спросила она. Голос был спокойный, с лёгким акцентом, но без тени раздражения.
– Марк. Журналист. Хочу поговорить. Про… вашу работу, – он запнулся, не зная, как начать. Обычно он сразу брал быка за рога, но сейчас что-то мешало.
– Работа как работа, – Лейла пожала плечами, возвращаясь к пациенту. – Если хотите говорить, подождите полчаса. У меня обход.
Марк кивнул и присел на стул в коридоре. Он наблюдал, как Лейла переходит от одной палаты к другой, как медсёстры слушают её, как пациенты, даже самые капризные, успокаиваются от её слов. Это было странно. Она не вписывалась в его шаблон. Не была ни жертвой, ни угрозой. Она была… человеком.
Когда Лейла наконец вышла, вытирая руки салфеткой, Марк встал.
– Ну, что хотите знать? – спросила она, глядя прямо на него. В её глазах не было ни вызова, ни страха – только усталость и что-то ещё, что он не мог разобрать.
– Почему вы здесь? – выпалил он, и сам понял, что вопрос звучит грубо. – То есть… почему вы уехали из своей страны?
Лейла посмотрела на него долгим взглядом, словно решая, стоит ли отвечать. Потом сказала:
– Потому что там больше не было дома. Война забрала всё. Семью. Друзей. Я врач, но не могла спасать людей, когда вокруг только смерть. Здесь я хотя бы могу что-то делать.