Последние два года были сущим адом.
То, что Бен профессиональный хакер, она узнала только тогда, когда их девочкам было уже по два года. Именно тогда их семейный врач сообщил Саманте и Бену ужасный диагноз Эмили – старшей близняшки.
«Без ежедневного переливания крови она просто-напросто не выживет», – сказал врач, и эти мрачные слова снились потом Саманте в кошмарах.
Новый вирус в условиях стерильной обстановки, которую создало общество в целях борьбы с болезнями, мутировал настолько сильно, что пока от него нет лекарства.
И что самое печальное – кровь должна быть идентичной той, что текла в самой Эмили. И даже кровь Лили – ее младшей сестры не совсем подходила. Выход был только один – клон.
Но это было дорого.
Тогда Бен и признался кто он и как зарабатывает. Сделал он это для того, чтобы Саманта не задавала лишних вопросов: откуда внезапно появилось гораздо больше денег, чем раньше. Бен стал брать больше заказов, поднял цену и стал появляться дома только раз в месяц на пару дней. Правительства разных стран часто нанимали ее мужа для каких-то «грязных» дел. Но зато они довольно быстро накопили нужную сумму. Сделали клона и купили Робин. Она стала не просто няней, а телохранителем, медсестрой, последней надеждой…
О том, что все это было куплено на незаконные деньги, Саманта предпочитала не думать.
Робин поручили всю заботу о здоровье Эмили. Она следила за тем, во сколько девочка просыпалась, сколько грамм пищи съедала, достаточно ли была на свежем воздухе и занималась легкой физкультурой. И главное – строго по часам укладывала её в медицинскую капсулу для переливания. И одновременно Робин следила за клоном, который большую часть времени лежал в подвале в вязкой розоватой субстанции, название которой Саманта намеренно даже не запоминала. Она научилась отключать в себе эмоции.
Если бы она начала задумываться над тем, что в их подвале живет специально выращенная девочка, вся жизнь которой посвящена тому, чтобы быть ходячим мешком с кровью – она бы сошла с ума. Или сломалась.
Конечно, теперь население планеты давно уже перестало думать о клонах, как о живых людях.
Выращенные. Тела. Клоны. Живые запчасти. Доноры. Биомешки.
Как только их не называли…
Когда-то давно Церковь еще пыталась как-то бороться с таким жутким обесчеловечиванием, но безуспешно. Вопли церковников тонули в море медицинских прорывов и научных открытий. Всем слишком нравилась идея жить в мире, где ты можешь не волноваться о здоровом образе жизни – просто сделай свой клон, когда сердце начнет пошаливать или зрение подводить.