Центр событий этой войны постепенно смещался на юг, и Ираклий задумался, чем еще он может нанести вред Ирану. Вряд ли стоит посылать те небольшие силы, которые остались еще у него, для подкреплений на восток. Естественно, ротация войск пройдет по плану, надо освежить гарнизоны новые отрядами, а переживших жестокие осады следует отвести в Феодосиополь для отдыха. Однако, чем больше Ираклий думал, тем более укреплялся в мысли, что наиболее полезен он будет, если оставит военные дела военным, а сам займется экономической и политической жизнью своей провинции. В пользу таких действий говорило еще одно соображение стратегического характера. Полностью оставлять провинцию без защиты было невозможно. Да, сейчас фокус войны сместился немного в другую плоскость, однако всегда существовал риск, что прорвется откуда-то шальной отряд персов и будет очень рад увидеть беззащитные города провинции. Не хотелось также отвлекать разные персидские силы на себя. Пока ромеи действуют медленно и незаметно, персы могут сколько угодно уничтожать друг друга в гражданской войне. Но если они увидят реальную угрозу Ираку, то отбросят временно свою вражду и объединят силы против врага. Пока Бахрам со своей армией не так далеко, не стоит обращать на себя его помыслы, притом что в данные момент они полностью устремлены на Ктесифон.
Вот примерно таким образом начинался новый год бесконечной войны между греками и персами.
Глава 5
В это же время ранняя весна начинала будить Константинополь от зимней спячки. В городе, который жил торговлей и не мог физически без нее существовать, начали появляться купцы со всех сторон света. Из Черного моря прибывали светловолосые скифы, власть над которыми аваров была чисто номинальной. Прибывали лазы и греки из дальних провинций. С южного направления египтяне, сирийцы и жители Италии доставляли зерно и краски. Столица, как библейский Левиафан, требовала все больше еды и все больше людей. Иногда складывалось впечатление, что Константинополь и есть империя, а остальные провинции служат только для того, чтобы обеспечивать его. Отовсюду приезжали деловые люди в столицу. Отовсюду, кроме запада. Западных дел столичные жители старались не касаться. Им было хорошо в тени надежных стен, в спокойствии, освященном самим Господом и Святой Софией. А западные дела только огорчали. Все Балканы практически вымерли. Там несколько десятилетий тянулась война империи против кочевников, страшных, беспощадных. Кочевников, которые не так давно появились из ниоткуда. Еще два поколения назад ромеи и не знали ничего об аварах, об этих ужасных, закованных в стальные доспехи всадниках. Кто они? Откуда они появились? Почему они с такой яростью и ненавистью нападают на империю? Это было неизвестно никому. Одно было определенно: тюрки и авары являются друг для друга худшими врагами, и каждый готов отдать свою жизнь при условии, что умрет и его враг. Вероятно, в этой вражде и кроется загадка появления аваров, но ни они, ни тюрки не сообщают ничего об этой вражде. Появившись на северном берегу Дуная, в старой римской провинции Дакия, авары каким-то образом договорились со славянами, возглавили их и повели их на Рим. Было понятно, что славяне в этом союзе являются слабой стороной, зачастую фактически на положении древних илотов, и, как малочисленные авары управляют этим бушующим морем славян, было также загадкой. Император Маврикий покрыл себя славой, практически сам или с помощью других полководцев проводя успешные компании против варваров. Но, неся огромные потери, на следующий год, казалось, без всяких проблем варвары опять топили несчастные западные провинции своим нашествием. Ромеи побеждали, но с каждым годом их силы таяли. Все труднее было набирать солдат в армию. Все меньше денег оставалось в казне. И все больше беженцев прибывало в Константинополь. Проведя десятки успешных компаний, Маврикий мог оценить безрадостную картину. Ромеи удерживали всего несколько пунктов, в основном это были сильно укрепленные прибрежные города. Деревень практически больше не было. Формально на Балканах империя владела многими провинциями, но фактически территория от Пелопоннеса на юге, Адрианополя и Солуни на востоке и Диррахия на западе была безраздельным владением аваров, куда активно переселялись славяне. Греки и родственные им македонцы и фракийцы потеряли эти провинции. Теперь земли принадлежали другим людям и другой вере.