Сегодня утром он опять с тоской думал о том, как вернется из университета и снова будет вынужден коротать бесконечно долгий вечер с Катей. Они могли часами не разговаривать, разбежавшись, по обыкновению, по комнатам, но Павел Петрович ощущал присутствие супруги в каждой молекуле воздуха.
Он равнодушно поблагодарил жену за завтрак и ушел на работу. Она не вышла в прихожую, чтобы проводить его, как это бывало раньше.
Когда хлопнула дверь, Катя помыла посуду, поставила на плиту чайник и взяла в руки книгу. Но читать не смогла. Она медленно положила на стол томик Ремарка и заплакала. Надо было что-то делать. Но что? Всем своим существом она ощущала, что жизнь с Павлом катится к разводу. Странно: она чувствовала, что этот исход мог не только принести облегчение, но и сулил волнительные перемены. Это ее завораживало и приводило в трепет.
***
В субботу на кафедре чествовали профессорство Павла Петровича. Столы ломились от снеди и выпивки. Виновник торжества курил и вел хмельную беседу с доцентом Новоселовым. Василий Степанович был его однокурсником, другом и конфидентом в сердечных делах – так повелось со времен юности.
Василий Степанович сурово отчитывал Павла Петровича за то, что отношения с супругой начинают трансформировать его личность.
Павел Петрович, сосредоточенно пуская к потолку кольца дыма, объяснял:
– Семья – это, брат, не только Он и Она, но и Нечто между ними; это некая субстанция, чувство, статус… Это то, что в определенный момент – трудный момент! – надобно преодолеть. Пока я понимаю это «нечто» на интуитивном уровне. А когда пойму, что это за зверюга, я ее преодолею.
– Полагаю, ты витиевато живописуешь элементарный развод, – сделал вывод Василий Степанович.
– Конечно же нет. Развод – последний аргумент, признание поражения, а я сдаваться не хочу. Мне и Кате надо перешагнуть через то, что нас разделяет. Наш новый статус давит на нас и мешает жить.
– Да вы сами и выдумали этот статус, не обманывайся!
– Развод не-при-ем-лем. Не желаю перемен тотального свойства. Я слаб. Я не тот, кому возводил памятник старик Ницше.
– Ну хорошо, хорошо, не развод. Тогда взбодрись и влей в себя струю новой жизни. Свежая водичка – может, она тебе и нужна? Испей свежей водицы.
– Как тебя понимать? – брови Павла Петровича взметнулись вверх.