Во второй половине августа на Черноморском побережье порой случается временное похолодание, когда дуют неприятные ветры, приносящие тучи с дождем. В такие дни становится тоскливо: бОльшая часть отдыхающих покидает курортное побережье, в природе идёт дождь, в воздухе зависает неприятный холодок – пахнет осенью. Первыми темнеют, сохнут и теряют умершие листья платаны и тополи, а море накатывает штормовые волны на полупустые пляжи. Хочется сказать: «Вот и все, вот и конец, вот и осень наступила». Приезжие обычно так и думают.
Но через несколько дней, как по волшебству, погода восстанавливается. Перестает лить вода с неба, оно очищается от влажной скверны, приобретая высокий, бездонно-голубой цвет. Стихает ветер, солнце вновь распускает свое жар-птичье оперенье, но греет не летним жаром, а глубоким, мягким теплом, умеренно и не паляще, и морская вода превращается в прозрачный, как слеза, студень, без водорослей, медуз и мути, так что дно видно аж на десяток метров.
Рынки полны осенними фруктами: персики, сладкие груши, яблоки, малахитовые арбузы, дыни-медовки, и, конечно же, сочный разносортный виноград – его величество-король местных приморских полей. Тогда наступает период под красивым привычно-давнишним названием «бархатный сезон» – тихий и умиротворённый период для тихого и умиротворённого отдыха.
Вечер 31 августа 1986 года в Новороссийске выдался странным. После жаркого дня море вдруг начало волноваться, дышало шире, неприветливые взлохмаченные волны, обиженно надуваясь недалеко от берега, шумно набегали на гальку и камень. По низкому небу вальяжно ползло скопище дождевых туч всевозможных оттенков чёрного и густо-пепельного цвета. Эта воздушная орда напоминала многочисленное войско, которое вело маневры для будущего наступления. Перемещаясь из одного положения в другое, сгущаясь и концентрируясь над бухтой, небесная рать словно выполняла чей-то непреложный приказ о перегруппировке с целью уничтожения противника.
Капитан парохода «Адмирал Нахимов», Вадим Георгиевич Марков, начинал нервничать. На часах – время отправления, но отвести лайнер от причала без важного пассажира, высокопоставленной персоны, гостя, от которого, как надеялся Марков, зависела вся его дальнейшая капитанская судьба, он не мог. Персона следовала с семьёй до Сочи, но их компания почему-то задерживалась, и капитан волновался не на шутку. «Вечно шишкарям нужны особые условия. У меня более тысячи душ на борту, а я чего-то жду», – раздражался про себя Марков, в который раз поглядывая на изящные ручные часы швейцарской работы – подарок семьи к юбилею. Важным пассажиром должен был стать высокий работник Министерства Морского Флота. Капитан Марков нетерпеливо ожидал его сейчас, не зная ещё о том, что автомобиль большого чиновника при подъезде к Новороссийску попал в аварию, окончившуюся, к счастью, без жертв, и теперь вся семья персоны, кое-как оправившись от потрясения, срочно пересаживалась в другую машину.