– Ты действительно дочь того безумца, – произнес главнокомандующий, обращая свой взгляд на нее. В нем проступала только неотразимая угроза, неподвластная какому-либо контролю, – Тогда внимательно слушай меня. Ночью к нам явилась одна барышня, рассказала о том, как ты скитаешься по лесу и совершаешь такие чудеса, что даже страшно представить. Приносишь жертвы, общаешься с чертями, а здесь притворяешься святой. Я долго размышлял, стоит ли ждать приговора от Церкви или решить самому, что делать с тобой, но, глядя на тебя, я уже знаю, как поступить. Эй, ребята! Подготовьте камеру, дама нуждается в отдыхе перед завтрашним днем, только вечером проверьте, будет она на своем месте или нет.
– Нет, герр, умоляю вас! – пронзительный крик девушки пронесся сквозь тишину комнаты, и она опустилась на колени перед охотниками. После вынесенного приговора Антарес, охваченная отчаянием, больше не могла сдерживать рыдания. Ее горький плач наполнил каждый уголок помещения, пронизывая пространство непреодолимой печалью. Он звучал как мучительная мелодия, отражающая утрату надежды и разрушение ее собственного будущего. В каждом вздохе присутствовала горечь отчуждения и несправедливости. Антарес стала символом разбитых мечтаний и, связанных судьбой, близких. Ее рыдания звучали последним протестом против беспощадности мира, который лишил свободы и надежды на справедливость, – Пожалуйста, выслушайте меня! Все это обман, я ни в чем не виновата!
– Избавьте меня от этого зрелища, прошу вас, – высокий мужчина потер лоб, явно желая вернуться к теплой постели и погрузиться в потревоженный арестом сон, – Уведите ее! Заткните ей рот, чтобы она больше не издавала ни звука.
– Нет! Пусти меня! – словно в истерике, Антарес вырывалась из сильных пар рук охотников, которые подхватили ее с пола и вынесли из кабинета, – Я невиновна! Это не я!
Охотники не обращали никакого внимания на крики и мольбы девушки. Для них был привычно проводить каждый день среди прощений, а слова и вовсе звучали одинаково каждый раз. Однако на этот раз было что－то иное. Прежде молчаливый охотник, вошедший вместе с командующим, прошел мимо забитого стола и устремил взгляд в окно. Восходящее солнце подчеркивало рельеф его лица, выделяя острые скулы и массивный подбородок. Он молчал, но его товарищу стало отчетливо понятно то осуждение, что сияло во взгляде. В кабинете царило гробовое молчание, готовое в любой миг быть нарушенным, но охотники словно наслаждались им, пытаясь побороть напряжение. Высокий командующий подошел к своему сослуживцу и положил руку ему на плечо.