"Понимаю, Старейшина Мо", – ответил Лин Фен, его голос дрогнул от облегчения и предвкушения. "Я благодарен за вашу доброту и шанс."
"Это не доброта. Это прагматизм", – отрезал Старейшина Мо. – "Не разочаруй меня, Лин Фен. Я почувствовал в тебе… что-то. Время покажет, что это такое."
Он отпустил Лин Фена, приказав ученику-помощнику отвести его к новому месту жительства и объяснить его новый статус и обязанности.
Выйдя из кабинета Старейшины Мо, Лин Фен почувствовал, как на него обрушивается вся тяжесть пережитого напряжения. Он справился. Он прорвался через первую линию обороны. Он получил новый статус.
Но он также знал, что попал под пристальное внимание могущественной фигуры. Старейшина Мо не купился на все его объяснения, но решил использовать его, одновременно наблюдая. Теперь его жизнь будет лучше, но и опаснее. Любой неверный шаг, любое проявление необъяснимой силы – и Старейшина Мо может решить, что он слишком опасен.
Новости о его новом статусе распространились по секте мгновенно. В лагере изгоев царил шок и зависть. Среди внешних учеников – возмущение и гнев. Изгой, мусор, неспособный культивировать Ци, обошел их и теперь получил особое положение.
Чень Юань и Ли Вэй, услышав об этом, пришли в ярость. Мало того, что он унизил их и заставил бежать, так теперь этот мусор еще и возвысился! Их ненависть к Лин Фену стала еще сильнее, перерастая в жгучее желание уничтожить его любым способом.
Лин Фен же шел по территории секты, чувствуя на себе сотни глаз. Его путь стал немного легче физически, но гораздо опаснее политически. Он больше не был невидимкой. Он стал фигурой на шахматной доске секты Чистого Неба. И его тайная игра только начиналась.
Глава 15: Новый Статус, Новые Проблемы
Жизнь Лин Фена после Состязания в Проклятых Долинах изменилась, но не стала легкой. По приказу Старейшины Мо его статус был повышен: он больше не был изгоем, живущим за воротами, но и не стал полноправным внешним учеником. Его определили как "особого подсобного рабочего" – должность, созданную, кажется, специально для него. Это означало, что он получил право жить на территории внешнего двора секты и выполнять работу, чуть менее изнурительную, чем раньше, но все еще черную и низкоквалифицированную.
Ему выделили крохотную комнатушку в блоке, где жили другие низкоранговые работники. Она была грязной и тесной, но по сравнению с лачугой изгоев – настоящие хоромы. Была крыша, которая не протекала, тонкий соломенный матрас вместо голой земли и даже небольшая деревянная тумбочка. Базовые ресурсы, о которых говорил Старейшина Мо, оказались небольшой порцией сухой еды и парой комплектов грубой, но чистой одежды – роскошь, о которой он раньше не мог и мечтать.