Погуляв немного, я присела на каменную скамью, чтобы передохнуть и спокойно насладиться атмосферой праздника. Через какое‑то время я расслабилась и впала в дрему. Пока мой ум пребывал в этом затуманенном состоянии, у меня возникло ощущение, будто нечто пытается привлечь мое внимание. Я чувствовала – это что‑то важное. В тот же миг до меня донесся едва уловимый, но знакомый звук. Я прислушалась и поняла, что это такое. За небольшое пожертвование люди брали металлические контейнеры с гадальными бамбуковыми палочками и трясли их. Этот ритуал позволял получить божественный ответ на важные вопросы. Из контейнера выпадала одна палочка, обернутая в листок с предсказанием.
Этот ритуал и звук палочек, ударяющихся о стенки контейнера, вмиг перенесли меня назад во времени. Во время одной из наших первых поездок в Японию мы с Арни посетили Парк Нара в древнем городе Нара, первой столице Японии. Посреди парка мы набрели на старинное святилище, в котором обнаружили домик предсказаний. К счастью, эти предсказания были переведены на английский. Именно там мы с Арни взяли похожие контейнеры, потрясли их и вытащили палочки. На моем листке было написано:
Сколь бы упорным ты ни был,
невозможно схватить отражение луны
На глади пруда.
Этот случай и послание, которое я тогда получила, вдохновили меня на написание моей первой книги «Психотерапия как духовная практика». Мой термин «метанавыки», которые я в ней использую, описывает глубинные чувства, представления и качества, которые влияют на все практические навыки, используемые терапевтами, врачами, поварами или художниками. Метанавыки вдыхают жизнь в любые наши умения и делают их наиболее эффективными.
Я осознала, что метанавыки, в соответствии с тем предсказанием, подобны «лунному свету на воде». Они являются отражением наших глубинных чувств и представлений, которые невозможно удержать или постигнуть так же легко, как изученные навыки. При этом они играют столь же весомую роль (если не более весомую), что и любые практические методы, которые мы используем.
* * *
Мое внимание постепенно вернулось к окружающим людям и, особенно, к слишком твердой поверхности скамьи, на которой я сидела. Вдруг меня осенило: прошло ровно двадцать пять лет с момента издания «Психотерапии»! Именно тогда я и ощутила порыв снова взяться за написание книги.