Мне даже поплакать в жилетку сейчас было не кому. Потому что я толком не успела даже с однокурсницами подружиться. Мне было некогда, да и потребности такой я не испытывала. У меня были друзья. Только это были друзья Влада. И был самый лучший друг – сам Влад. В тот момент, когда его губы коснулись губ другой девушки, я потеряла не только своего парня, я потеряла как будто опору под ногами, всю жизнь, саму себя.
Девочки пытались меня поддержать, но мы не были так близки с ними, и мне не хотелось раскрывать душу перед почти посторонними людьми, видеть жалость в их глазах. А ещё мне было мучительно стыдно. В своем уютном мирке я даже не замечала, насколько самодовольной и, возможно, высокомерной, я выгляжу в глазах других людей. Вся такая молодец, мы такая красивая успешная пара, у нас любовь до гроба и свадьба после выпуска, мы состаримся вместе и умрем в один день, бла бла бла. Ни за что бы не призналась себе раньше, но где то в глубине души, я гордилась нами, считала нас лучше и выше других. Уж мы-то не расстанемся из-за какой-то ерунды, уж мы-то не будем изменять друг другу. Ведь мы столько лет друг друга знаем. Уж мне-то не придется переживать, нравлюсь ли я парню, флиртовать, строить глазки. У меня есть уже всё: прекрасное будущее с лучшим парнем на планете.
Какая же я дура!!! Как же стыдно мне теперь за себя.
Меня немного извиняет только тот факт, что у меня было крайне мало опыта. До Влада я целовалась с двумя парнями, и дальше условного первого свидания, дело не зашло ни с одним из них. Собственно, у Влада опыта было не намного больше, чем у меня. Для него отношения со мной – тоже первые серьезные отношения. Наверное, человек противоположного пола в лучших друзьях немного отпугивает потенциальных партнёров в подростковом возрасте? Тогда в чем его винить? Он решил пойти дальше, попробовать что-то новое. Возможно, просто устал от меня. Интересно, он бы захотел сохранить отношения со мной, если бы я сама все не узнала? И приехал бы через полгода, как ни в чем не бывало? Или, наоборот, через пару недель, я бы получила сообщение о разрыве? Что ж, это тайна, покрытая мраком. И даже гадать не хочу. Исписала тут своим нытьем три страницы, а теперь такая – даже гадать не хочу. Смешно. Или не очень.
Больше я ему не звонила, не писала, и даже мысли не допускала гуглить его. Мне казалось, то хрупкое душевное равновесие, приобретенное мною за последние два месяца с момента разрыва, может разлететься вдребезги от одного упоминания его имени, от одной мысли о нем, и я старательно не позволяла себе думать и воспоминать.