Ой, больно же!
Послушник, равнодушно кольнувший меня в руку, аккуратно положил капельку моей крови в крохотный сосуд.
– А это ещё зачем? – возмущённо произнёс я, зажимая крохотную ранку пальцем.
– Маги лечения собирают информацию о здоровье рекрутов, – ответил он. – Теперь извольте проследовать на занятия.
– На-ле-во! – зычным голосом скомандовал крепкий мужчина с иссиня-чёрными усами, наш драгоценный учитель фехтования, вместо приветствия.
Вот те на. Ни тебе «здрасьте», ни «привет», а сразу налево. Чудный человек. Душевный даже, можно сказать.
– Каждый мужчина имеет право на лево… – не удержался я, хотя и очень тихо.
– Р-р-азговорчики! – рявкнул на меня он, всё же услышав, что я сказал. – Вот и наш первый доброволец для чистки картошки. Кто пожелает быть вторым?
Желающих заняться сим благородным делом почему-то не нашлось. Странно, да? Душевный человек, наш учитель, оглядел разномастную толпу новобранцев тяжёлым взглядом и ткнул пальцем в мужчину лет тридцати пяти – сорока, заявив, что у него «рожа, почти как у этого, болтливого».
И вовсе я не болтливый. Я просто общительный.
Надо признать, мы с этим бедолагой были не особо и похожи. Хотя у него глаза тоже чёрные, и волосы длинные, как у меня. И он тоже брюнет. Но нос у него горбатый, орлиный. У меня кожа загорелая, а у него бледная. И ещё у него вдоль шеи, начиная с подбородка, шёл страшенный шрам, о происхождении которого я мог только догадываться. Я же прекрасно обходился без подобного украшения (и слава богу). И вообще, я выше ростом. На целых два пальца!
Странно. То ли это местный воздух так на меня подействовал, то ли это была магия лечения из стеклянного шарика, но я целый день неуклюже отмахал тяжёлым мечом и, конечно, устал, но голова не кружилась, мышцы не сильно саднили, и точки перед глазами не мелькали. Словно и не устал серьёзно. И пусть всё тело ломило, я словно ощущал распахнутые крылья за своей спиной.
А я-то, когда услышал про мечи и луки, думал, в Средневековье попал. Средневековье, называется! Да с такой медициной этих инопланетян впору в далёкое будущее записывать!
Вечером картошку долгое время чистили молча. Бледное лицо моего напарника было такое отрешённо-бесстрастное, как будто он не ужин готовил, а проводил какой-то важный ритуал в жутко помпезной секте. Тонкие губы были брезгливо сжаты. Мне почему-то подумалось, что он был когда-то слишком важной шишкой, чтобы вот так вот стоять и чистить такую банальную штуку, как картофель.