– У Фиске передатчик. Я должен узнать, с кем он связан и почему. Вы
только еще больше его напугаете. Ступайте и сделайте вид, что ничего не
знаете. Я смогу сам позаботиться об этом.
– Но здесь Бродский, – прошептал Гоголь. Бродский служил в высшем
эшелоне секретной службы и мог отстранить телохранителя.
– Тогда пригласите его присоединиться к вам, – предложил Соларин. -
Просто держите его подальше от меня в ближайшие полчаса. И ничего не
предпринимайте. Ничего, вы поняли меня, Гоголь?
Телохранитель выглядел испуганным, но зашагал в сторону лестницы.
Соларин прошел вслед за ним до самого конца балкона, затем замер в дверном
проеме, ожидая, пока Фиске покинет комнату для игры.
Фиске быстро прошел вдоль балкона, спустился вниз по широкой лестнице и
заторопился через фойе. Он не оглядывался и потому не мог видеть Соларина,
который следил за ним сверху. Фиске вышел наружу, пересек дворик и прошел
через массивные кованые ворота. В углу дворика, по диагонали к входу в клуб,
была дверь, ведущая в маленький канадский клуб. Фиске вошел в нее и поднялся
по ступенькам.
Соларин тихо прошел через двор и толкнул стеклянную дверь канадского
клуба, успев заметить, как захлопывается за его соперником дверь в мужской
туалет. Александр немного выждал, затем крадучись поднялся по низким
ступенькам, ведущим к туалету, прошмыгнул внутрь и замер. Фиске стоял у
стены с писсуарами, прижавшись к ней спиной. Глаза его были закрыты. Соларин
молча наблюдал, как Фиске упал на колени. Он зарыдал, издавая короткие сухие
всхлипы, затем склонился над писсуаром и опорожнил желудок. Когда все
закончилось, он прислонился к писсуару спиной в совершенном изнеможении.
Краем глаза Соларин заметил, как Фиске вскинул голову, услышав звуки
поворачивающегося вентиля. Соларин неподвижно стоял рядом с раковиной,
глядя, как она наполняется холодной водой. Фиске был англичанином; если бы
Соларин дал понять, что видел его приступ рвоты, это было бы унизительно для
гроссмейстера.
– Вам понадобится это, – громко сказал Соларин, не поворачивая головы
от раковины.
Фиске огляделся, словно не веря, что обращаются к нему. Однако, кроме
них двоих, в туалете никого не было. Он нерешительно поднялся с колен и
подошел к Соларину. Русский намочил в воде бумажное полотенце, сразу же
запахшее овсяной мукой, и вытер сопернику лоб и виски.