назначило стипендию. Месяц назад заведующий кафедрой пришел ко, мне и
попросил встретиться с какими-то людьми. Я не знаю кто это был. Они сказали,
что в интересах национальной безопасности я должен участвовать в этом
турнире. Сказали, чтo мне не придется волноваться на этой игре…
Фиске принялся смеяться и дико озираться по сторонам При этом он нервно
вертел кольцо на пальце. Соларин перехватил его за кисть, продолжая держать
Фиске за плечо.
– Вам не пришлось волноваться, – спокойно проговорил Соларин, – потому
что в действительности вы не играли. Вы получали инструкции от кого-то?
Фиске кивнул, на глаза его навернулись слезы, он несколько раз с трудом
сглотнул, прежде чем продолжить. Прямо на глазах у Соларина он превратился в
старую развалину. Он заговорил громче, в голосе его появились истеричные
нотки.
– Я говорил им, что не могу это сделать, не выбирайте меня. Я упрашивал
их не заставлять меня играть… Но у них больше никого не было. Я был
полностью в их власти. Они могли прекратить выплату моей стипендии в любой
момент. Они говорили мне, что…
Он поперхнулся, и Соларин встревожился. Фиске не мог
сконцентрироваться, он крутил кольцо так, словно оно жгло ему руку. Взгляд
его стал диким.
– Они не слушали меня. Сказали, что должны получить формулу во что бы
то ни стало. Они сказали…
– Формулу! – воскликнул Александр, с силой сжимая плечо Фиске. – Они
сказали, формулу?
– Да, да! Проклятая формула, именно она была им нужна!
Фиске практически потерял разум. Соларин ослабил хватку и, пытаясь
успокоить англичанина, стал легонько поглаживать его по плечу.
– Расскажите мне о формуле, – попросил он с осторожностью, словно
ступал по тонкому льду. – Давайте, мой дорогой Фиске. Почему формула
представляла для них такой интерес? Каким образом они рассчитывали получить
эту формулу, заставив вас участвовать в турнире?
– От вас, – слабым голосом произнес Фиске, глядя в пол. По его лицу
бежали слезы.
– От меня?
Соларин уставился на него в изумлении. Затем он резко дернулся и
посмотрел на дверь. Ему показалось, он услышал снаружи чьи-то шаги.
– У нас мало времени, – сказал русский, понижая голос. – Как они
узнали, что я буду на этом турнире? Никто не знал, что я приеду.
– Они знали, – сказал Фиске, глядя на русского безумными глазами и
непрерывно дергая кольцо. – О Господи, твоя воля! Говорил я им, что не смогу