По словам дуэньи, все восточное крыло отводилось для гостей, и тут отдельный этаж – для невест принца. Правда, по пути, кроме слуг, нам никого не попалось. Видимо, нормальные аристократы в это утреннее время пока спали.
Отведенная мне спальня оказалась чудесной. Просторная, в нежно-зеленых тонах, светлая и уютная. Над большой кроватью красовался массивный балдахин, под одежду отводился даже не шкаф, а целая гардеробная. А рядом дверь вела в отдельную ванную комнату. Пара кресел и столик с вазой цветов завершали интерьер.
– Только ничего тут не трогай! Вдруг еще сломаешь или замараешь! – добрая дуэнья зыркнула на меня напоследок и собралась выходить: – Я сейчас все выясню насчет этой ошибки, из-за которой мне пришлось столько тащиться в глухомань и абы кого еще сюда вести!
Но она даже взяться за ручку не успела, как дверь вдруг открылась сама собой. Честно, злая я бы не расстроилась, если бы госпожа Мейда при этом получила по носу.
Без стука и предупреждения в спальню вошла дама. Хотя нет, «вошла» это не то – дама словно бы вплыла, сразу все вокруг заполняя тяжелым ароматом духов и аурой ледяного презрения. А уж то, каким взглядом, она смерила меня… Я тут же поняла, что госпожа Мейда – это еще вполне себе неплохая кампания.
– Ваше Величество, – подобострастно пролебезила дуэнья, поклонившись.
Я на миг растерялась, но памятуя правила, сделала реверанс.
– Вы только не гневайтесь, – продолжала бормотать госпожа Мейда с приторной улыбкой, – тут, видимо, произошла какая-то ошибка, а я, естественно, не причем, я сразу поняла, что эту нахалку нужно отсюда выставить и как раз собиралась…
Недовольно поморщившись, королева жестом заставила ее замолчать, прошла мимо дуэньи в мою сторону. Смотреть прямо в глаза королевским особам не полагалась, но я не стала отводить взгляда. Казалось, это прямо поединок какой-то. Так сказать, игра в гляделки, кто первым сдастся. И если я старалась сохранять внешнее спокойствие, то королева даже не скрывала вида, что с радостью бы меня за шкирку выкинула прямо в окно.
– Что ж, – она первой нарушила тишину, и таким тоном, словно каждое сказанное мне слово – это просто величайшая милость, – как я полагаю, ты и есть Амелина Андоваль. Должна сказать, я удивлена. Неприятно удивлена. Я, конечно, ожидала худшего, но не до такой же степени.