Однако вот парадокс: сюжеты знаем, а саму поэму – чаще всего нет. Средний читатель, если он не учился на филфаке и не сдавал «античку», мог читать «Илиаду» или «Одиссею» (ну хотя бы отрывки в школьной хрестоматии), но «Энеиду» – едва ли. Этому есть простое объяснение: нам не повезло, гениального (конгениального, пхахах) перевода поэмы на русский не существует.
Европейской культуре такой перевод долгое время вообще не был нужен: вплоть до недавнего времени любой образованный европеец свободно читал на латыни, тем более что носителям романских и германских языков учить латынь проще, нежели нам. Именно поэтому Европа все эти две тысячи лет знала «Энеиду» наизусть, и знала её лучше, чем Гомера, – ведь как раз «Илиаду» и «Одиссею» там читали чаще всего в переводе.
На русский «Энеиду» переводили несколько раз, в том числе Фет и Брюсов, но читать эти переводы трудно, они больше похожи на головоломки; не везёт. Перевод С. А. Ошерова, появившийся в 1971 году, – единственный, который без труда можно найти в библиотеках и который до сих пор переиздаётся. Он хороший, но, увы, чуда не произошло – Вергилий так и не зазвучал по-русски. Читая его, трудно понять, почему «Энеида» сразу возглавила все хит-парады и две тысячи лет остаётся в чартах, стала серебряной, золотой, платиновой, палладиевой и бог знает какой ещё.
И почему именно эта пластинка так въелась в подкорку всей европейской культуры, что отсылки к ней и цитаты из неё есть буквально везде, куда ни ткни, в самых неожиданных книгах (а мы их не всегда видим, потому что сами «Энеиду» не читали)? А ведь она не единственная эпическая поэма, дошедшая до нас от Древнего Рима, их полно, от великолепных – как «Фиваида» Стация или «Фарсалия» Лукана – до ну такое типа «Пуники» Силия Италика. Но всё-таки «Энеида» – особняком. Почему именно она?
Секрет прост. Он – в Вергилиевой латыни. В оригинале стихи «Энеиды» звучат так, что читателя трясёт, будто на оголённых проводах. Вспомните самые торжественные из великих русских стихов – пушкинского «Пророка», или тютчевского «Цицерона», или «Товарищу Нетте» Маяковского, – сложите вместе и умножьте на два; вот примерно так. Величие и свободное течение, размах и простор, пафос и восторг, дыхание полной грудью и гулкий подземный рокот, литавры и фанфары, Девятая симфония Бетховена и увертюра к «Тангейзеру», мурашки по спине и слёзы из глаз.