Он стукнул кулаком по столу. Но не сильно. Это был скорее жест отчаяния, чем проявление агрессии.
– Вот и я ушел к Арине. Тем более я ей всегда нравился. Да и родители адекватнее, чего греха таить.
– Как складывались отношения с Надей после расставания? – Тимофеев задал следующий вопрос.
– Сложно. Она буквально не давала мне прохода: ловила возле дома, караулила в местах, которые я часто посещаю, писала сообщения, звонила среди ночи.
– Она угрожала чем-либо? Самоубийством, например.
– Нет-нет, такого точно не было. Она давила на жалость. Рассказывала, как нам было хорошо вместе, и твердила, как ей без меня тяжело. А знаете, что самое обидное? – в уголках глаз Андрея появились слезы, – Что и мне больно. Мне тоже тяжело. Но от мысли, что снова придется иметь дело с ее отцом….
– Кстати об отце. А Федор Михайлович как себя повел?
– Практически никак. В первый день после расставания позвонил, рассказал, какая я мразь и так далее. Все. После этого не напоминал о себе.
– Что вы делали вчера вечером? – внезапно сменил тему Петр. Он не думал задавать этот вопрос, но интуиция словно подсказала. Да и сидящего рядом полицейского надо успокоить, дабы не обвинил потом в «неотработке алиби».