– Нет – Анна вытолкнула слово сквозь стиснутые зубы. – Ты не понимаешь… я хочу помнить.
Грохот взрыва потряс тоннель. Решётка рухнула. Линн, прижатая к стене, крикнула в последний раз:
– Живи! Хоть одна из нас должна…
Огненный вихрь поглотил её слова.
***
Они бежали, спотыкаясь о шпалы. Анна чувствовала, как имплант пожирает её изнутри. 3 минуты. Глаза выводили красные предупреждения: «Дыхание – 40%. Сердцебиение – 180. Рекомендую самоуничтожение».
– Держись! – Веймар тащил её, как раненую птицу.
Платформа F была заброшена. Ржавые вагоны, граффити с надписями-криками «КОНЕЦ СВЕТА БЛИЗОК». Анна прислонилась к стене, пытаясь вдохнуть.
– Введи вирус, – сказал он, прижимая шприц к её шее. – Пожалуйста.
– Нет… – Она отстранилась. – Если я забуду тебя, это будет хуже смерти.
Веймар прижал лоб к её лбу. Его дыхание смешалось с её слезами.
– Тогда запомни это. – Он поцеловал её. Губы солёные, дрожащие, настоящие. – Я не потеряю тебя. Даже если придётся переписать всю свою науку.
И ввёл вирус.
***
Анна закричала. Не от боли – от ужаса, что её «я» растворяется. Вспышки: Паук с ножом, первая жертва, вороны в парке… Всё расплывалось, как чернила в воде.
– Не отпускай меня, – прошептала она, цепляясь за его рубашку.
– Никогда.
Имплант взорвался искрами. Красные буквы вспыхнули в глазу: «Опасность потери памяти» и… глазной сканер погас. Голос «Омеги» умолк навсегда.
Но где-то в глубине, под грудой обломков, осталась она. Девочка, которая боялась темноты. Которая теперь знала, что такое плач.
И где-то еще глубже зыбко, как следы на песке, остался его шёпот: «Это не вирус… Это плацебо. Но твой разум должен поверить, что ты свободна».
***
Деталь:
Когда киллеры «Омеги» ворвутся на платформу, они найдут лишь капли крови и сломанный шприц. А в заброшенном вагоне – два силуэта на потолке, нарисованные углём: сова и ворона, сплетённые крыльями.
Но это будет потом. А пока Анна падала в бездну. И впервые за 17 лет не цеплялась за край.
***
Канадская граница встретила их метелью. Веймар вёл машину вслепую, цепляясь взглядом за мигающий огонёк маяка. Анна спала на заднем сиденье, укутанная в его старый лабораторный халат. Каждые полчаса он оборачивался, проверяя, дышит ли она.
– Мы почти приехали, – лгал он, и это «почти» растянулось на двое суток.
Её дневник лежал на пассажирском сиденье. Веймар нашёл его в кармане её куртки, когда тащил без сознания через тоннель. Страницы были исписаны шифром «Омеги», но на последнем листе – детский рисунок: два силуэта под зонтом. Никто не учил её рисовать.