Выходит, бедняжку подстрелил эльф. В ее животе была эльфийская стрела.
Но зачем кому-то из его народа покушаться на жизнь беззащитной девы? Из ненависти к людям? Но женщины и дети неприкосновенны!
Злой на своего сородича, грубо поправшего эльфийский кодекс чести, Илриан взял девушку за руку, чтобы проверить пульс, и в ту же секунду его будто пронзило молнией. Он вздрогнул. Вокруг его пальцев, лежащих на запястье раненой, возникла сфера золотистого света, мерцающая в такт биению сердца.
В венах тотчас забурлила раскаленная лава, и эта лава устремилась прямиком в пах, ударив туда волной невыносимого удовольствия.
Что с ним? Что это такое?
Илриан в ужасе отпрянул от странной человечки, выпустив из руки ее белую безвольную кисть со следами крови. Похоже, этой ладонью несчастная зажимала рану в животе, пока не потеряла сознание от боли и слабости.
Как только прикосновение было разорвано, волшебство, так напугавшее эльфа, исчезло, но не его последствия.
Сердце в груди громыхало спятившим барабаном. Кожа горела, словно под ней трещал невидимый огонь. Судя по тому, как щипало лицо, Илриан был весь красный. Его трясло.
С опаской он покосился на девушку, прикосновение к которой буквально обожгло его. Кинул на нее один настороженный взгляд – и задохнулся от бури чувств.
Рыжеволосая незнакомка показалась ему самой прекрасной женщиной на свете, она словно светилась изнутри. Илриана влекло к ней с неодолимой силой.
«Сияние», – понял эльф сначала с восторгом, а затем с ужасом.
Из жара его бросило в холод.
– Нет, – замотал он головой, пятясь от человечки, истекающей кровью. – Нет, нет, нет.
Она – враг! Да еще и вот-вот испустит последний вздох.
Он не хотел этих чувств!
Но у него не спрашивали. Боги распорядились его судьбой так, как посчитали нужным.
С каждой секундой нежное и страстное чувство, пустившее корни в его груди, крепло и разрасталось. Он не мог ему сопротивляться, больше не принадлежал самому себе. Стал рабом этой женщины, рабом Сияния.
Задыхаясь от счастья и паники, Илриан снова подполз на коленях к своей… истинной, к девушке, которая еще минуту назад была для него незнакомой, чужой и вдруг стала самой дорогой и родной на свете. Стрела эльфийского лучника торчала из раны в ее животе, и белое платье стремительно пропитывалось кровью. Теперь он видел, что кровь повсюду, не только на одежде – впиталась в землю, окропила зловещими красными брызгами сочные стебельки травы.