В ее кабинете пахло свежим лаком и дорогим кофе. Стеклянные стены офиса, холодная подсветка, кожаное кресло с идеальной посадкой. Здесь всё было продумано до мелочей: от расположения визиток до угла наклона монитора.
Здесь даже воздух казался плотнее, будто боялся колыхнуться без ее разрешения.
Телефон на столе завибрировал. "Олег". Марта ухмыльнулась – значит, его брат уже передал новости.
– Марта. – Голос Олега был спокоен, но в нем чувствовалось напряжение. – Ты собираешься увезти Сеню в Америку?
Женщина медленно отложила ручку.
– Да. Через несколько месяцев.
Тишина в трубке стала густой. Она знала, что он сейчас сжимает телефон так, что костяшки пальцев белеют.
– Ты даже не подумала обсудить это со мной?
– Обсудить что? – Марта провела пальцем по календарю, оставляя след на глянце. – Что мне предложили зарплату в три раза выше? Что в Штатах лучшие школы? Или что ты, как обычно, будешь кивать и говорить «как скажешь»?
– Я его отец, Марта.
– Биологически – да. – Она усмехнулась. – Но ты же сам прекрасно знаешь, как это получилось. Три недели знакомства, случайная беременность… Ты даже не хотел его сначала.
– Это неправда.
– Правда. Ты просто слишком мягкий, чтобы отказать. Как и тогда, на том корпоративе. – Марта закрыла глаза, вспоминая, как он смотрел на нее тогда – с той странной смесью грусти и нежности, которая заставила ее подойти первой.
Олег молчал.
– Послушай, – она сменила тон на деловой. – Я не хочу ссоры. Подпиши согласие на выезд, и ты сможешь видеться с ним на каникулах. Skype, поездки…
– Нет.
Одно слово, но сказанное так твердо, что Марта на секунду замерла.
– Что?
– Я сказал нет. – Его голос стал тише, но четче. – Ты не можешь просто взять его и увезти.
Марта резко встала, упершись ладонями в стол.
– Олег, давай начистоту. Ты видишься с ним дважды в неделю. Я – каждый день. Я знаю, какие у него аллергии, какие книги он любит, что он боится темноты. Ты даже не был на последнем утреннике!
– Я болел.
– Всегда есть причина, – прошипела она.
Олег снова замолчал. Марта представила его – ссутулившегося, с глазами, полными той же беспомощности, что была у ее отца, когда он извинялся перед ней утром после…
– Марта, – он прервал ее мысли. – Давай спросим Сеню.
– Что?
– Спросим, чего хочет он. Ему уже четыре, он может…
– Нет! – ее голос сорвался, заставив секретаршу за стеклом вздрогнуть. – Он ребенок. Он не понимает, что для него лучше.