По скорости передвижения нас уже обгоняли улитки. С завязанными глазами. И сломанной ногой. Это при том, что ног у них нет!
– Прочь, мерзкая птица! – раздался отчаянный вопль.
Мы обернулись. На причале старый рыбак, размахивая руками, плясал странный ритуальный танец – видимо, для изгнания морских демонов. Или, что вероятнее, для отпугивания пернатых.
– Кыш! Кыш, кому сказал?! Прочь, клюванище!
Рене прищурилась, прищурилась ещё сильнее, но всё равно ничего не поняла.
– Это он с кем так нежно беседует?
– С твоей совестью, – хмыкнула я.
– Тогда понятно, почему так орёт.
Рыбак метался вокруг прилавка, размахивая руками, как будто пытался задушить невидимого осьминога.
Рене, не долго думая, схватила меня за руку и потащила к центру событий. Ну да, пройти мимо? Смешно. Вляпаться в очередную историю, по консистенции и запаху напоминающую пережёванные ранее кексы? Легко!
Я даже не пыталась сопротивляться. Бессмысленно. Да и самой любопытно.
Причина шума обнаружилась быстро – над рыбным товаром нагло кружил огромный чёрный ворон и орал так, будто его вот-вот попросят оплатить налоги.
– Похоже, у кого-то проблемы, – пробормотала я, наблюдая за этим танцем.
– У рыбака или у ворона? – уточнила Рене.
Но я её уже не слушала и шагнула вперёд, настроенная на геройские свершения.
– Ты что, забыла, как он впарил нам корзину тухлой рыбы? – Рене мягко, но решительно остановила меня. – А ведь уверял, что товар наивысшего сорта, свежий – ого-го!
С этими словами она развела руками в точности, как делал сам рыбак, когда пытался нам всучить эту вонючую «наивысшую свежесть».
– Так что, – продолжила она, сложив руки на груди, – помогать ему? Не горю желанием.
И ведь как-то даже логично…
Рыбак надрывался в крике, а ворон вёл свою священную войну. Пикировал прямо перед носом у торговца, хватал когтями рыбу, взмывал в воздух и с царским видом скидывал добычу за каменную ограду – прямиком в море.
– Да чтоб тебя, пернатая зараза! – надрывался рыбак, беспомощно размахивая руками.
Рене присвистнула:
– Вот это я понимаю – пиратский грабёж средь бела дня.
Лицо старика сделалось красным, как варёное мясо, и выплеснуло весь его гнев наружу. Толпа начала собираться вокруг, привлечённая представлением. Женщины в ярких платках и мужчины в лёгких туниках смеялись, переговаривались и наблюдали за происходящим. Никто и не думал вмешиваться. Мы с Рене точно не единственные, кто имел счёты с этим рыбаком.