Джаред упал на колени, оперевшись на руки, его голова спряталась за бицепсами и плечами. Через непродолжительное время он встал и, утерев слёзы, резко принялся поднимать тело с пола, не зная, зачем он это делает, я решил помочь. Вместе мы донесли труп друга до мешка, в который сметались негабаритные осколки материи. Джаред повернулся спиной к одной из сторон мешка, на который мы водрузили тело, нагнулся и взял мешок за концы. То же самое он приказал сделать и мне, я не сразу, но сообразил, что спиной поворачиваться мне необязательно. Брат молча шёл, не обращая ни на что и ни на кого внимания, иногда он сталкивался плечами с проходившими мимо, те, увидев тело, не останавливались. Через полчаса без передышек мы дошли до дистрикта, который стоял на краю платформы. На втором этаже виднелась вывеска: «Ритуальные услуги / утилизация». Внутри здания было полно людей. Мы положили тело на пол, здесь нас никто не сторонился, за некоторыми людьми я видел мертвецов. Джаред стоял молча и смотрел куда-то вглубь. Я не успел заметить, как перед нами появился огромный толстый мужчина в белом окровавленном одеянии. От него страшно воняло, запах чувствовался, несмотря на то что в нос ударило ещё на входе сюда. Его лицо было искажено громоздким респиратором и такими же чёрными очками.
– Рабы? Сжигающийся стоит тысячу, потянете? – произнёс он громко и хрипло сквозь респиратор.
– Есть семьсот… – разочарованно сказал Джаред.
– Тысяча, – с этим словом здоровяк отвернулся от нас и готов был уйти.
– У меня есть ещё триста! – вскрикнул я, увидев отчаявшиеся глаза брата.
Ритуальщик молча забрал у нас карты, нажал на край своих очков и отдал карты нам. Теперь я мог увидеть на ней цифру 50, но ценность этого я всё равно не понимал. Затем ужасный незнакомец принёс металлический лист и, проделав несколько манипуляций, собрал из него коробку. Он поднял тело Гуангли и положил в неё. Закрыв короб, он испарился в толпе.
Мы скинули коробку с телом с края платформы, некоторое время она двигалась в бесконечной тьме и вскоре вспыхнула и исчезла. Я не понял, что произошло, так же как не понимал пространство перед собой, оно не кончалось нигде, ни с одной из сторон, только за нами, там, где была стена этого гротескного чудовища, которое звалось Племенем. Произошла и третья вещь, которую я не мог объяснить.