Обер–лейтенант Вальтер Крамер, качаясь от усталости, присел рядом. Он приказал собрать жетоны, оружие и личные вещи наших парней. Меня бил жуткий озноб. Руки и все тело тряслось не от холода, а от страха. Голова кружилась, а лицо заплыло огромной гематомой, которая скрыла мой глаз. Дрожащим голосом Крамер тихо спросил меня:
– Ты, не обгадился? С дебютом тебя студент, ты убил своего первого русского. Ты видел это… .
– Что, – спросил я сквозь гул в ушах, не понимая его голоса. В голове стоял какой–то гул, сквозь который, как сквозь подушку еле доносились слова моего командира.
– Лидке! Мартин Лидке! Он умер страшной смертью. Я видел своими глазами, как русский, схватил его зубами за глотку и захлебываясь кровью, вырвал ему трахею, но я ничего не смог сделать! Я не мог ему помочь… .
Постепенно слух начал возвращаться в мои уши, и я отчетливо услышал, как совсем рядом от меня плачет Шнайдер. Он ползал по снегу и голыми красными от крови руками что–то искал.
– Мы, мы никогда не сможем победить этих русских, – верещал он, вытирая рукавом текущую из носа кровь.
– Что ты ищешь, – спросил обер–лейтенант Крамер, наблюдая за своим бойцом, потерявший разум.
– Часы! Часы! Отец подарил мне дорогие швейцарские часы. Что я кажу ему, когда вернусь домой.
– Петерсен, ты видишь идиота… Он думает, вернуться домой с часами. Он думает, что он выживет в этой мясорубке. Да они, умирая, рвут нам глотки! Это какое–то безумие! Мой разум не в состоянии переварить это, – сказал мне Крамер.
Я обтер от крови снегом лицо и слегка пришел в себя. Я мог видеть только один глазом. Мне приходилось прикладывать снег к лицу, чтобы уменьшить опухоль, которая возникла на моем лице.
– Что свинопасы, наложили в штаны? Пятнадцать гаденышей не смогли справиться с пятью русскими – позор! Пять минут даю вам, чтобы привести себя в порядок, – сказал обер–лейтенант. – Убитых похоронить…
– И русских тоже, – спросил ехидно пулеметчик Альфред Винер.
– И русских тоже, – ответил обер–лейтенант Крамер. – Они более достойны того, чтобы со всеми почестями быть преданными земле. Это настоящие воины, а не вы – стадо жирных свиней.
– Я герр обер–лейтенант хоронить русских не буду. Пусть их хоронят большевики, – сказал снова Винер и закурил.–Земля герр обер–лейтенант, промерзла на два метра… Мы будем рыть её до самой весны, а нам еще выполнять задачу…