– Черт побери, – сказал он, – я впервые встречаю русского шпиона! Ты кто такой, – спросил танкист, подсаживаясь к нашему столу.
– Я, немецкий офицер, капитан Вальтер Крамер! – сказал он.– Если вы герр майор, слегка перебрали, то постарайтесь вести себя достойно, как предписывает уклад офицера Вермахта.
– Нет, мне просто интересно, – ответил майор. – Можно мне посидеть с вами парни?
– Присаживайтесь, – сказал Крамер.
– Простите герр капитан, но вы имеете удовольствие, пить шнапс как это делают большевики. Я много их видел на своем веку. Там под Вязьмой, когда мой танк горел.
Внезапно увидев «Железный крест» на груди Крамера, майор поперхнулся. Он осоловелым взглядом осмотрел Крамера с ног до головы, и спросил:
– За что вы, герр капитан, получили свой крест!?
– За оборону «мертвого города», – ответил спокойно Крамер, и вновь налил себе и мне водки. Глядя в глаза майору он вновь одним махом осушил штоф до самого дна.
В то время благодаря дивизионной газете «Panzerfaust» и военному корреспонденту капитану Кауфману, многие солдаты и офицеры узнали о подвиге немецких солдат двести пятой и восемьдесят третьей дивизий, которые доблестно сражались в окруженном большевиками Велиже.
Танкист, протянув Крамеру руку, сказал:
– Прости капитан, я сегодня чертовски надрался! Я слышал, про эту блокаду… Этот Питер Кауфман – писака из армейской газеты навел жути на весь Вермахт… Был бы я фюрер, я бы вам парни, всем бы дал «Железные кресты». Вы настоящие герои! Вы не такие как эти сучьи «макаронники», которые под Москвой бежали только от одного вида большевиков на лыжах.
– Да, герр майор, мы хапнули горя, сказал Крамер.
– Давай с тобой выпьем капитан, – сказал танкист, и налил в рюмки коньяк, который он с собой принес. – Да, вы настоящие солдаты Великой Германии! – сказал он, чуть не плача.
Крамер взглянул на офицера и тихо сказал, ковыряясь вилкой в тарелке с жареным картофелем:
– Да, герр майор, мы почти все получили кресты, только у одних они железные, а у других березовые. От шеститысячного гарнизона за три месяца русской зимы в живых осталось чуть более двух тысяч солдат.
Майор поднял рюмку и, отхлебнув из неё, тихо сказал:
– Мы капитан, в этой чертовой России, все получим по березовому кресту. Все! До одного! Помяни, капитан, мое слово! Всем, всем, всем по березовому кресту!!! – заорал танкист и, шатаясь, пошел к своему столу за которым, вероятно, сидели его соратники.