– А как насчет посетителей?
– Служанка пришла в семь, – ответил Джозеф. – Где-то около часа вынесла на террасу стол и кресло. Больше никто не входил и не выходил.
– А почта?
– Натбим в такую даль почту не носит.
– А доставка продуктов?
– Говорю вам, никого.
Вулстон снова взглянул в окно через ручей и мельничный пруд туда, где мирно стоял в солнечном свете Блэкторн-хаус.
– Вы… готовы? – спросил он и тут же пожалел о своем вопросе.
– Готов, и…
– Едва ли в этом возникнет необходимость, – перебил его Вулстон.
– Жду, – заключил Джозеф, похлопав себя по карману.
Вулстону не нравилось, как ведет себя с ним этот человек, однако Брук уверял его, что Джозеф знает деревню как свои пять пальцев и подходит для этой работы как никто другой. Сделает, что ему прикажут, без вопросов. Вулстон надеялся, что Брук прав. Сам он считал ошибкой доверять такому человеку, но выбирать не приходилось.
Он сунул руку в карман и протянул Джозефу простой хлопчатобумажный мешочек.
– Благодарствую, – сказал Джозеф и перевернул мешочек вверх дном.
– Там все, – отрезал Вулстон. – Та сумма, о которой мы условились.
– Лучше уж убедиться, сэр. Потом меньше неприятностей.
Вулстону пришлось смотреть, как Джозеф пересчитывает монеты одну за другой, прежде чем сунуть их в карман.
– Еще бы парочку сигарет для бодрости, найдется?
Вулстон поколебался, затем с едва скрываемым раздражением протянул Джозефу две сигареты.
– Вам велено сидеть здесь.
– Так за это вы с вашими коллегами мне и платите, правда?
Окончательно выведенный из себя Вулстон шагнул вперед.
– Не испортите дело, Джозеф. Это не игра. Только попробуйте, и я вам все кости переломаю. Ясно?
На лице Джозефа появилась медленная презрительная улыбка.
– Вы кое-что забыли, – сказал он, беря конверт и держа его перед носом Вулстона. – Сэр.
* * *
Джозеф слышал сердитые шаги доктора по узкой деревянной лестнице. Дождался, пока не стукнула задвижка двери внизу, а затем сделал кулаком непристойный жест.
Так его и напугал этот дохляк Вулстон! Да и те, что стоят за ним. Он сам от собственной тени шарахается. Джозеф таких много перевидел – тех, кто сам ручки боится запачкать. Столпы общества так называемые. Накланялся уже таким, как они, в городском суде. А как прижмет, так небось все к нему бегут, как миленькие. Все они на один манер, только поскреби.