Глава 11. Старая соляная мельница. Фишборн-Крик
Ноги Джозефа соскользнули с подоконника. Он вздрогнул и проснулся от стука бинокля, упавшего на пол.
– Не лезь! – проревел он, тыча перед собой кулаком. На мгновение он снова оказался в тюрьме. Бьют, поспать толком не дают, и рука привычно тянется под матрас, за самодельным ножом из осколка стекла. Потом в сознание проник острый соленый запах прилива, резкий крик чаек над головой, и он вспомнил, где находится.
В январе Джозеф ввязался в драку возле «Глобуса». Защищал честь дамы от сквернослова, у которого оказался крепкий хук справа. Закон смотрел на это иначе. Пришлось в очередной раз предстать перед мэром и судом, и приговор был предельно жесткий: три месяца каторжных работ. Сержант Пенникотт дал против него показания, и Джозеф был уверен, что именно из-за этого он лишился работы у Говардса, в одной из чичестерских мясных лавок. Этого он им так скоро не забудет.
Джозефу не хотелось снова оказаться в тюрьме. И в то же время он не мог отрицать, что почерпнул там кое-какие интересные сведения, которыми сейчас пользовался вовсю. Должен же человек как-то зарабатывать на приличное житье, когда у него отняли средства к существованию.
Он наклонился и поднял бинокль. В Блэкторн-хаус ничего не изменилось, если не считать того, что девчонки Гиффорда уже не было на террасе. Джозеф снова положил бинокль и зевнул, прикидывая, который час и не пора ли кому-нибудь прийти его сменить. Он бы сейчас не отказался выпить.
С воды дул сильный ветер. Джозеф хотел было закрыть окно, но тут кое-что привлекло его внимание. Он потянулся за биноклем. Кто-то движется? Он вгляделся в горизонт, но не увидел никого, кроме стаи черных птиц: они вспорхнули с крыши ле́дника и пролетели над самыми дымоходами в сторону сада за домом.
Джозеф потянулся и встал. В большинстве случаев он вовсю пользовался блаженным преимуществом отсутствия совести, но в некоторых отношениях был честен и гордился этим. Он делал то, за что ему платили, не жеманясь и не задавая вопросов. В определенных рамках. То, что в этот раз он получает плату дважды за одно и то же (так, по крайней мере, ему представлялось), было ему только на руку. Его не волновали ни причины, ни поводы, лишь бы денежки текли в карман.
Вулстон его не беспокоил. Наверняка он тоже исполняет чей-то приказ, так же, как и сам Джозеф. На минуту Джозеф позволил себе дать волю любопытству. Интересно бы знать, кто может иметь такую власть над Вулстоном. С виду он из тех, кто и мухи не обидит. Но ведь чем респектабельнее человек, тем больше он боится потерять.