– Папа?
– Я тут!
– Ты скоро?
– Спускаюсь за вами.
Преодолев разбитое крыльцо, коридор, кухню, он спустился за детьми и, взяв спящую зарёванную дочь, приказал сыну не смотреть по сторонам. Хоть он и закрыл залитый кровью пол, но не хотел, чтобы Макс видел это место. Выбрались они быстро, загрузились в машину. Нику пришлось несколько раз возвращаться в дом, чтобы забрать сумки и еду на первое время. Выехать он смог только ближе к сумеркам, когда вереница уходящих людей не прекращалась даже в это время суток. Люди пытались уйти подальше, хотя никто из них не знал, есть ли там спасение или все идут на верную смерть.
– Пап, – Макс перебрался на переднее сиденье, а Ник мельком глянул на сына. – Мама умерла, да?.. – Взгляд карих и таких родных глаз вмиг наполнился слезами. Мальчик в свои десять должен был вести себя как взрослый мужчина, как обещал матери, но сейчас всё рухнуло. Макс до сих пор слышал, как она закричала, а потом слишком долго не отвечала на его зов.
– Она всегда будет с нами, сынок, – Николас протянул руку и положил свою большую ладонь на грудь сына. – Она будет вот тут, понял? – Макс сглотнул и кивнул, вытирая слёзы, которые, словно маленькие бусинки, побежали по бледным щекам.
– П-понял, пап, – прохрипел Макс, глотая ком в горле.
– Ради мамы не стыдно плакать, сынок. Я не стану ругать.
Макс всхлипнул, обнял себя за колени и спрятал лицо, чтобы не разбудить спящую сестру, тихо и до боли в груди выплакал всё, что накопилось внутри. Даже Николас, бесцветно смотрящий на дорогу, не сдержался и сжал обод руля, пока тот не затрещал от приложенной силы. Чем дальше они были от родного дома и Люси, тем сильнее внутри росла пустота. Минуты, как и часы, растянулись в вечность, а забитая брошенными машинами дорога превратилась в нескончаемую полосу.
Шесть часов в дороге привели м– с его Ѓже име