– Что вообще случилось? – спросил я.
– Так ты упал на крыльце с лестницы! – заявила Юлька. – Мы тебя занесли, соседи твои ещё помогли.
Как тогда? Помню, что-то такое было, споткнулся на чём-то и упал… но это было давным-давно. И если я снова в этом времени, это что, значит, проживать всё по новой? Опять?
– Как вы вообще тут живёте? – девушка оглядела комнату. – Вы когда в последний раз убирались?
– Так, подмогнула бы, – тут же сказал Димка, нарезая половинку белого батона. – Чего тебе делать-то ещё?
Это что получается? У меня пока в жизни был только юридический вуз, а дальше будет работа следователем в милиции. Потом та злосчастная командировка на Северный Кавказ, где я наконец-то понял, что довелось пережить родному брату… но было уже поздно, потому что его самого уже не было в живых.
Потом будет переход в другую структуру, я стану следователем прокуратуры, а затем и Следственного Комитета, когда он появится. При этом будет одна неудачная женитьба, и сразу следом вторая, ещё хуже.
Затем работа на долгие годы, смертельно опасная болячка лёгких от слишком частого курения, и дело против Басмача, с которым я бился очень долго.
И тот выстрел, поставивший точку во всём этом.
И этого ничего не было? Или ещё будет? Или всего этого уже не случится?
Но другой вопрос, самый важный: что с моим братом? Где он? Я никак не могу понять, какой сейчас год. Спросить их? Покрутят пальцем у виска или подумают, что шучу. Да и я сам вижу, над моей кроватью висел календарик. Десятого мая 1998-го года зачёркнуто, а я обычно перечёркивал вчерашний день.
Значит, сегодня 11 мая 1998 года.
Охренеть. Ëпрст, иначе и не скажешь.
Ярик, значит, ещё жив. Но мы с ним уже не общались.
Понятно, вернее – нихрена непонятно, но выводы я сделал. Я пристрелил Басмача из наградного оружия, получил две пули минимум, но сам не умер, а оказался здесь, за двадцать пять с лишним лет до моей смерти.
Сам я молод, даже в обломке зеркала на двери это вижу. Сколько мне сейчас? Двадцать три года, точно. А Ярику пока двадцать один. Но где он сейчас?
Так, надо его искать, попутно во всём разбираться и вспоминать, что тогда было.
– Ну чё, кушать подано, – нетерпеливо сказал Димка. – Садитесь жрать, пожалуйста! Пф!
Он всегда изображал губами какие-то странные звуки, вздохи и фырканье. Ну и много шутил, иногда хватал через край, поэтому его иногда били. А вот Юлька на язык бывает резкая, все думают, что она высокомерная, вот и друзей у неё мало.