Он уже собирался уходить, когда в коридоре дома появился сосед. Невысокий, лысеющий, в тренировочных штанах и с недоверчивым взглядом.
– Простите, – обратился Вячеслав, – вы не подскажете, Ольга дома?
Сосед прищурился:
– Какая Ольга?
– Ольга, которая живёт вот здесь. Третий этаж, левая дверь.
– Здесь? – Мужчина покачал головой. – Тут давно никто не живёт. Квартира пустует уже месяца три.
– Этого не может быть, – тихо сказал Вячеслав.
– Ну, можете сами спросить в ЖЭКе. Или у консьержки. Но я эту дверь не видел открытой уже черт знает сколько. Да и света там давно не было.
Сосед пожал плечами и пошёл к лифту.
Вячеслав остался стоять в коридоре.
Там, за дверью, была тишина. Такая же плотная, как воздух перед грозой.
Он спустился на улицу и пошёл по направлению к центру посёлка. Ноги сами несли его к той самой кофейне, где они встречались. Было почти пусто, бариста зевал у стойки.
– Простите, – начал он, – я тут бываю с одной девушкой. Темноволосая, голубые глаза, часто заказывает мятный латте. Вы её не помните?
Бариста покачал головой:
– Здесь каждый день десятки людей. Не запоминаю. Но мятный латте – редкость. Погодите…
Он взял блокнот с заказами. Пролистал пару страниц.
– Да, вот. В понедельник. Кто-то заказывал. Мятный латте. И капучино без пенки. Вы это брали?
Вячеслав кивнул.
– А можно… чек? Или карту, которой расплачивались?
– Мы за наличные продали. Без чека. Тут вообще всё просто, без фанатизма. Ну, вы ж понимаете, – бариста усмехнулся.
Простой ответ. Слишком простой. Всё казалось будто нарочно стирающим следы.
Он вышел на улицу. Было уже совсем темно. Где-то вдалеке загудел дизельный поезд, пахло мокрым асфальтом. Он закрыл глаза и попытался вспомнить – не события, а ощущения. Первую встречу. Её взгляд. Её слова. Что-то в них было… как будто отрепетировано.
И вдруг – озарение. Он вспомнил её фразу. Тогда, в тот самый день:
«Мне кажется, мы уже встречались. Не здесь. Раньше. Может, в другой жизни?»
Он тогда улыбнулся. Принял за флирт.
А может – она не шутила?
В ту ночь он не мог заснуть. У него было чувство, будто его воспоминания – не его. Будто кто-то вложил в его голову чужую историю, тщательно, нежно, как ювелир вставляет бриллиант в оправу.
Он снова достал фотографию. Провёл пальцем по ней. Его рука – рядом с её талией. Она держит его пальцы. Но… в отражении витрины, за ними, виден человек. Размытый. С камерой. В чёрном.