Это точно сон? А то вдруг я что-то перепутала и снова пристала к Водзинскому, как тогда?
В этом сне никакой Алины у него нет, и можно делать всё, что вздумается.
Пока не проснулась, спешу урвать еще немного вымышленного счастья. Наваливаюсь сверху и целую. Без стеснения и страха, что оттолкнёт.
А он и не думает даже отталкивать. Хватает за задницу и вжимает в свой пах, приподнимая бёдра мне навстречу.
Впиваюсь пальцами в его волосы, целую глубже. Он отвечает, шаря руками по моему телу.
Вдруг в голове звучит его голос:
"Олесь, сегодня не приезжай, я не один…"
Чёрт. Что это?
Вспомнила. Нет больше его бывшей невесты Алины, зато есть подружка Олеся.
"Ты будешь хорошей девочкой?"
Фу, как пошло. Что бы он там не имел в виду.
"Не сегодня, лучше после свадьбы.
Мой будущий муж попросил какую-то женщину к нему сегодня не приезжать, потому что не один, со мной. Но если она будет хорошей девочкой, то он встретится с ней позже, после свадьбы. Я всё правильно поняла? Не похоже, что это деловые отношения.
Я замираю. Мягкие губы перемещаются на мою шею. Он лижет, прикусывает даже. Ниже и ниже. Мешает майка и он сдёргивает её с плеча. Впивается в пылающую в горячке кожу.
Обхватывает поверх ткани груди, ласкает пальцами соски. И стонет.
Водзинский стонет так эротично, что моё тело будто электрическим разрядом простреливает. Я пытаюсь свести бёдра, но не могу – сижу на нём верхом. Внизу всё горит и кажется, уже мокро.
– Хочу тебя… – бормочет он, задыхаясь. – Такая горячая… моя… сладкая девочка… давно тебя хочу…
Что? Давно?
Он понимает вообще, кто перед ним?
Нет, это точно мне не снится. Водзинский вполне реален, как и его Олеся. Которую он тискал бы сейчас в этой самой постели, если бы не мой папа со своим дурацким ультиматумом.
Возбуждение откатывает. Появляется горечь и обида на этого мужчину.
Пытаюсь слезть с него.
Но Виктор с глухим рыком опрокидывает меня на спину и вновь впивается в губы. Просовывает пальцы под резинку треников и стаскивает их с меня вместе с трусами…
Мира
Что же я наделала?! Сама полезла целоваться! Неудивительно, что Водзинский воспринял это как приглашение. Мешкать не стал, сразу начал раздевать.
Пытаюсь сжать коленки.
– Виктор!
Но он разводит мои ноги и втискивается между ними.
Вижу, как он взвинчен уже. Берет моё лицо в ладони и целует снова. Толкается бёдрами вперед, прямо туда, где чувствительнее всего.