Ароматы души: Кровь и Роса - страница 15

Он не чувствовал холода снега, постепенно вой приближался и становился похож на рычание. И вот, когда парень наконец-то вышел на поляну, он увидел его. Огромный волк, белый как снег, стоял посреди поляны, его глаза горели алым огнем. Волк был не просто большим, он был гигантским, почти как медведь. Парень замер, его сердце билось в горле, он никогда в жизни не видел такого зверя. От этого зверя пахло силой хвойного леса, землей мокрой от дождя травы и дым от костра,

Вдруг, волк зарычал. Рык был глубоким и могучим, и он сотрясал землю под ногами парня. Парень почувствовал, как у него подкосились ноги, и он упал на колени, он не мог двигаться, он не мог даже кричать. Волк подошел ближе, его глаза, словно два горящих малиновых угля, смотрели на парня.

Он замер, ожидая, что волк набросится на него. Но этого не случилось. Волк просто стоял и смотрел, а потом, сделав несколько шагов назад, исчез в лесу. Вдруг кто-то сзади схватил Вову за воротник куртки и дернул в сторону.

– Вот, мерзавец, думал не найду тебя по следам?! – впервые в жизни он видел на столько злого отца, казалось будто он готов убить любопытного юношу.

– Я видел волка, огромного, белого. – пролепетал он, после чего отец окунул его лицом в снег и потащил за воротник куртки в сторону дома.

– Довольно! Заткни свою пасть, щенок, будь твоя мать жива, ты бы довёл ее до инфаркта! А сейчас ты делаешь все возможное, чтобы лечь в могилу или разочаровать её! – отец тряхнул парня за куртку, заставляя встать на ноги.

– Но мама бы так никогда не сказала бы! Ты меня никогда не любил! – парень начал сопротивляться, отец увалил его на снег и начал вжимать спиной к промерзшей земле, что треснула кость.

– Твоя мать была благоразумной женщиной, а не таким взбаламученным идиотом как ты! Господи, Анна, на что ты меня оставила с ним? – отец встал и пошёл в строну дома, поправляя заряженное ружьё что висело у него на груди.

– Ну и уходи! – бросил Вальдемар в след отцу. Отец остановился, не оборачиваясь. Его фигура на фоне заснеженного поля казалась маленькой и одинокой, она растворялась в темном лесу.

– Уйду. – сказал он глухо. – Но знай, Вальдемар, что твоя мать… она любила тебя. И хотела, чтобы ты был благоразумнее, но, если ты хочешь сдохнуть последней собачьей смертью, мучительно замерзая – твоё право. Я больше не буду трепать себе нервы. – он снова зашагал к дому, оставляя сына одного на промерзшей земле. Вова лежал, уставившись в небо. Холод пробирал до костей, но юнец не чувствовал его. Он ощущал только пустоту, зияющую внутри него, как дыра в ледяном поле. Слова отца, сказанные с такой горечью, пронзили его, как осколки льда. «Она любила тебя…» Вова вспомнил мать, ее ласковый взгляд, ее руки, согревавшие его в холодные вечера.