Никита посмотрела на мальчика и нахмурилась:
– Какой псих притащил сюда ребенка?
Ответа не последовало. Сколько я ни напрягал воображение, так и не смог придумать ничего путного. То, что мальчик спал после приема снотворного, еще больше запутывало ситуацию. Попытки разбудить ребенка были тщетны, поэтому мы решили нести его по очереди. Со Чжихёк сказал, что у него есть двоюродный брат примерно того же возраста, и предложил понести мальчика первым.
По окончании обсуждения мы тронулись в путь. Двигались быстрее, чем при обычной ходьбе, но не слишком. Я думал, что в опасной ситуации нужно бежать со всех ног, но это оказалось не так. На мое недоумение Син Хэрян ответил:
– Если будем двигаться слишком быстро, то устанем тоже быстро и не сможем адекватно отреагировать на неожиданности.
Пэк Эён, которая слушала разговор, подошла ко мне и спросила:
– Пэкходон полностью затоплен?
– Да. Я выходил последним.
На ее лице появилось странное выражение, и я поинтересовался:
– А почему вы спрашиваете?
– У меня в комнате остались кое-какие вещи.
– Должно быть, важные?
– Очень.
Я нес двоих животных, поэтому не мог не спросить:
– Живые?
Пэк Эён смерила меня странным взглядом. Перевела взгляд на ребенка на спине Со Чжихёка, снова посмотрела на меня и нерешительно ответила:
– Нет.
Потом нахмурилась и отошла. Похоже, мы друг друга не поняли. Кто-то тронул меня за плечо, и, обернувшись, я увидел знакомое лицо.
– Спасибо, что разбудил, док. Прими мою благодарность от имени всей русской команды, – сказал Владимир.
Мне было неловко от такого грандиозного выражения благодарности.
– Без проблем. Любой сделал бы то же самое.
– Я бы не сделал, – резко оборвал меня Владимир.
Я потерял дар речи.
– Вот поэтому я тебе благодарен.
С этими словами он вернулся обратно к своей команде.
«Ух ты… Почему здесь все такие холодные?» – подумал я. Очень холодные. Леденяще холодные. За несколько дней пребывания на станции я мог сказать, что все инженеры кажутся черствыми и отстраненными. Как бессердечные роботы. Всю свою жизнь я мыслил рационально, но такого уровня хладнокровия не достиг.
Ко мне подошел Син Хэрян, который только что обсуждал что-то со своей командой инженеров.
– Я нашел тело. Можете ли вы официально констатировать смерть, Мухён?
Это был один из самых страшных вопросов, которые мне когда-либо задавали в жизни. Безумие просто. Еще безумнее было то, что в такой ситуации он был более чем обоснован. Согласно внутреннему законодательству, стоматолог может констатировать смерть человека. Однако здесь, на этой Подводной станции, законы применялись немного по-другому.