Одна девчуля лет шестнадцати шла и пританцовывала: у нее были наушники, провод от них вел куда-то в глубины розовой сумочки. Чернобородый высокий молодой мужчина в очках на ходу читал книгу с рожей какого-то брутального дядьки, похожего на Тиля Линдеманна, на обложке. Компания подростков тащила с собой массивного вида магнитолу, из колонок которой гремела невообразимая какофония и тонкий девичий голос вопил что-то вроде:
– Раз, два, три, четыре!
У тебя в гостях вампиры!
Элегантная женщина в офисном брючном костюмчике говорила по мобильнику, да. Но что это был за мобильник? Раскладушка! Я почти и забыл, как они выглядят, эти раскладушки!
– Все, Сережа, пока! – возмущенно закончила диалог с невидимым собеседником дамочка, захлопнула телефон и сунула его в карман пиджачка.
– Извините! – чувствуя себя идиотом, обратился к ней я. – А не подскажете…
– Не подскажу! Часы свои надо иметь! – отбрила она. А потом увидела мою оливковую форму и вдруг сменила гнев на милость: – Что, с Балканского фронта? Начали уже ваших возвращать? Когда уже моего Сереженьку отпустят… Так чего вы хотели?
– Ну, я телефон ваш увидел, дай, думаю, спрошу – где салон связи в Вышемире есть? Ну, понимаете, я как-то привык уже, а…
–…а тут – земщина, – грустно закончила она. – Я-то сама из Островецкого сервитута… Мне тоже без сети и связи непривычно. Здесь – по работе, но как-то всё затянулось, и… Ой, чего это я с вами лясы точу, мне на маршрутку надо! А подключают там же, где и обычно – на Главпочтамте!
И побежала, цокая каблуками, за маршруткой. Маршрутка подъехала почти бесшумно, можно сказать – подкралась! Квадратный такой микроавтобус, ни на что не похожий. Электрический! На самом деле это таило в себе опасность для такого рассеянного типа, как я: шум моторов для горожанина был привычным элементом среды обитания, мы по нему ориентировались. А тут машины не шумели. Ка-а-ак влупит на переходе, если в телефон засмотрюсь… Не засмотрюсь, действительно. Нет телефона у меня!
В общем, лавочку я нашел. Под раскидистыми кленами, в сквере имени Эльфийских Добровольцев, ни больше ни меньше. На улице Земская. И уже развернул рюкзак, и открыл бутылку кефира, и отломил батон, как свет солнца вдруг заслонила какая-то странная фигура.
– Эй, рыжий! – сказала фигура хриплым голосом. – Подай Христа ради на пропитание ветерану Балканской войны!