– Я точно знаю, что мой подзащитный у вас! Где протокол о его задержании? Не составлен!? Это безобразие и произвол! – напирал Виталик на старшего. У того в лице появился испуг.
– Сейчас корреспондентам “Фонтанки”6 сообщу, что вы человека незаконно удерживаете более трех часов, – беспощадно пообещал Виталик.
– Мой подзащитный – инсулинозависимый больной. Если он умрет в камере, у вас лично будут крупные неприятности, – продолжал напирать адвокат на старшего. Тот пригнулся на стуле так, словно над его головой просвистели пули.
Вялый был извлечен из обезьянника. В его кармане действительно обнаружили больничный лист, который днем он демонстрировал Виталику как хитроумный способ отложить судебное заседание по уважительным причинам. К диабету бюллетень не имел никакого отношения, но названия болезней в больничных листках не пишут, зашифровывая их хитрой смесью букв и цифр.
Между тем, лицо Вялого подтверждало, что его обладателю действительно нехорошо. Сам же он продолжал соблюдать заповедь “молчание – золото”.
Старший рассудил, что дешевле будет отпустить и второго, нежели связываться с крючкотворным адвокатом, умеющим трезветь как по заказу, да писать объяснительные по несвоевременно составленному протоколу или, того хуже, отбиваться от вездесущих журналистов…
Утро своего освобождения Виталик и Вялый встретили в баре, работающем круглосуточно.
После второй кружки пива Вялый полюбопытствовал:
– А если бы менты стали пробивать меня на диабет через поликлинику и узнали, что я не состою?
– А что такого, – пожал плечами Виталик. – Я добросовестно заблуждался7. За это статьи нет.
P.S. Много позже автор этих строк проходил по Фурштатской улице Петербурга. Американское консульство находилось на прежнем месте. И флаг так же колыхался на ветру. Только флагшток был закреплен на высоте третьего этажа.
На всякий случай.
Адвокат Дмитриев вышел из Фрунзенского суда в смешанных чувствах радости и, в то же время, некоторого беспокойства. Только что он выиграл очередное дело из области семейно-жилищных споров. Его клиент, стремясь сохранить единственную квартиру от взыскания банка, подарил ее своему взрослому сыну. Сын обещал отцу вернуть квартиру после того, как противоречия с банком будут улажены.
Дмитриев помог клиенту отбиться от требований банка по взысканию неустойки, размер которой превышал размер долга в три раза. Основной долг был полностью погашен в ходе судебного процесса и суд отказал банку во взыскании кабальной неустойки.