– Что это? – спросил Эйден, наклоняясь. Коробка была тяжёлой, замок сломан. Он открыл крышку, и внутри оказались бумаги – пожелтевшие, хрупкие, исписанные от руки. Рядом лежал маленький диск, похожий на древние носители данных.
Мия присела рядом, её пальцы пробежались по бумагам. Она вытащила лист, на котором был набросок – мужчина и женщина, держащиеся за руки под небом, полным звёзд. Под рисунком было написано: Мы чувствовали. Мы любили. Мы были свободны.
Эйден почувствовал, как горло сжимается. Эти слова, этот рисунок – они были невозможны. Эрадон учил, что до Стазиса был только хаос. Но этот лист, эта коробка говорили иное. Они говорили о жизни.
– Это их, – сказала Мия, её голос был едва слышен. – Тех, кто был до нас. Тех, кого Совет стёр.
– Почему? – спросил Эйден, его пальцы сжали край коробки так, что металл скрипнул. Его взгляд горел, как пламя, готовое соперничать с солнцем.
Мия посмотрела на него, её глаза сверкали, как звёзды в ночи.
– Потому что правда опасна, Эйден. Она заставляет людей чувствовать. А чувства – это то, что они боятся больше всего.
Эйден взял диск, его поверхность была холодной, как лёд. Он не знал, что на нём, но чувствовал: это изменит всё. Он посмотрел на Мию, и в её взгляде увидел отражение своего собственного страха – и своей надежды.
– Мы должны это сохранить, – сказал он, и его голос был твёрд, как никогда.
Мия кивнула, но её лицо омрачилось. Она встала, осматривая нишу, и вдруг застыла. Луч фонарика упал на стену, где была вырезана надпись, почти стёртая временем: Искры гаснут, но пламя живёт.
– Они знали, – прошептала она. – Знали, что мы придём.
Эйден почувствовал, как по спине пробежал холод. Это была не просто надпись. Это было послание. Для них.
Но прежде чем он успел ответить, тишину разорвал звук – резкий, металлический. Дверь ниши задрожала, как от удара. Мия схватила коробку, прижав её к груди, и посмотрела на Эйдена.
– Беги, – сказала она, и в её голосе была сталь. – Или умри.