«Хорошо, хоть с дойки удаётся приносить молоко, – думала Федосья. – Без неё нам не выжить».
Федосья работала в колхозе на зернотоке, целый день ворошила лопатой привезённое на ток зерно. Иногда удавалось пронести горстку зёрен в сапоге или суконной варежке. Но за это могли и посадить. Были уже случаи, когда после обнаруженной председателем спрятанной горсти зерна отправлялись люди в лагеря.
Сегодня Федосья сварила бламык – кашу из протёртых до муки зёрен. Сварила на воде, потому что молока у колхозных коров оставалось совсем мало, надо было их «запускать» к отёлу.
«Вот в январе начнут телиться, будем опять с молоком», – думала Федосья. Полинка уже тихонько посапывала во сне. «Лишь бы моего молока девчонке хватило до отёла коров, лишь бы не пропало». Она старалась пить побольше кипятка, варила компот из сушёных ягод, которые летом насобирали ребятишки.
Федосья подошла к полатям, посмотрела, как мальчишки, укрывшись разноцветными лоскутными одеялами, крепко спали.
Федосья положила Полинку в люльку, подвешенную около кровати, и прилегла. Вспомнилось ей, как поженились они с Габидуллой. Этот щупленький татарин был очень стеснительным и хмурым. Никогда не ходил на вечёрки, а мастерил дома что-нибудь.
– Сходи, Габидулла, с парнями да с девушками пообщайся, – уговаривали его родители.
– Что мне эти пустые разговоры. Я лучше вон табуретку эту поправлю, а то совсем ножки расшатались.
Отец с матерью уже давно махнули рукой. Видно быть сыну бобылём.
Федосья же не была обделена вниманием парней. Многие хотели свататься к ней. Но на вечёрках она давала понять, что их ждёт отказ. Поэтому никто так и не решился позвать её замуж. И её мать тоже вздыхала, что, наверное, не дождётся внуков. Но всё решил случай.
Таким же вот хмурым ноябрьским вечером, когда луна уже освещала окрестности, а на небе зажглись звёзды, Федосья пошла по воду на реку. Она не любила носить на коромысле, всегда просто держала вёдра в руках. Первый тонкий лёд был ещё не так крепок, но около берега хорошо прихватило, и Федосья дошла до большой полыньи на середине реки. Зачерпнула одно ведро, поставила у ног и хотела уже опустить в воду другое ведро, как лёд резко затрещал под ногами, и Федосья очутилась в ледяной воде.
Она барахталась, пытаясь выбраться, но краешек льда всё время обламывался. Одежда отяжелела от воды и тянула вниз. Федосья почувствовала, как погружается в воду с головой. Она успела, приподняв голову, захватить воздуха и пошла на дно. Перед глазами промелькнуло лицо матери. Что ж теперь с ней будет? Какое горе – дочь-утопленница.