Через несколько улиц была их двухэтажка, где они жили втроём с Митей и бабушкой Полиной. Отца Митя не знал, потому что Алёна ничего толком о нём не рассказывала, отмахиваясь, мол, ошибка молодости. Он лишь знал, что у матери была какая-то институтская любовь, которая закончилась рождением его, Митьки, и отъездом матери назад в деревню.
Зайдя в квартиру, Алёна вздохнула. Пустая кровать матери снова всколыхнула затаившееся горе. Она села на кровать, прислонилась лицом к подушке. Та ещё сохранила запах матери. Алёна, державшаяся все похороны, вдруг разрыдалась. Зашедший следом Митя присел рядом.
– Полежу здесь, отдохну, – сказала Алёна. – Что-то устала за день.
– Хорошо, мама, отдохни, – Митя укрыл Алёну пледом и вышел на кухню, включил чайник на плите. Открыв форточку, он закурил.
Декабрь 1914 г. Фершампенуаз.
Октябрь 1915 г. Фершампенуаз.
После погрома маслодельного завода прошло несколько лет. Гаврила Иванович Ерёмин постепенно восстановил завод, хотя он уже не приносил так много прибыли. Но страсть к новым машинам у Ерёмина после этого погрома не прошла. Он присматривался к новым агрегатам – сенокосилке, молотилке, сноповязке, стоявших на складе в Верхнеуральске, и всё хотел постепенно приобрести их, мечтая, что и в их станицу придёт прогресс.
Повзрослевшая Устинья во всём помогала ему по дому, на ней держалось всё домашнее хозяйство. Она помогала постаревшей Агафье доить коров, сама сепарировла молоко, поила телят, встречала коров с пастбища. А поздно вечером, приготовив ужин и накормив отца, тётку Агафью и всех работников, садилась попить чай.
Вот и сейчас она, сидя у окна, тихонько помешивала ложечкой чай. Вишнёвое варенье придало ему тёмно-бардовый цвет. Вот так – класть сладость в чай, а не пить прикуску, любила Устинья.
Заплетённые в тугие косы волосы Устиньи были подобраны под платок. Светло-карие глаза задумчиво смотрели в окно. Заходящее солнце весело, через стекло окна играло на лице девушки. Устинья не была красавицей, но и дурнушкой её было назвать нельзя. Всё при ней, такой вывод делали местные парни, присматривавшие себе невесту. Особенно привлекала Устинья всех заразительным звонким смехом, а они и рады были её рассмешить частушками да прибаутками.
В окне виднелась часть улицы. По ней в разные стороны шли люди, торопясь по своим делам, гужевые повозки везли какой-то скарб, проезжали возвратившиеся с полевых учений казаки. Обычный будний день.