– Удивительно, ты говоришь, как человек, который любит искусство, но не даёт ему зайти слишком близко. Ты не даешь себе раскрыться.
– Потому что тогда оно может разочаровать.
– Или изменить.
– А это ещё хуже.
– Нет. Хуже – остаться прежней.
–
Он пригласил меня в студию.
Старый особняк с облупленной штукатуркой.
Там пахло маслом, пыльной тканью и бессонными ночами в попытках уместить свои чувства и эмоции на холст.
Я не умела рисовать. Но в его пространстве я вдруг почувствовала, что это не важно.
Он показал мне, как держать кисть. Я всё равно держала, как нож. Мне так было привычнее.
– Твоя абстракция напоминает мне о чём-то важном.
– О чём именно?
– О том, что хаос – тоже композиция. Весьма похоже на тебя.
–
Потом было кафе.
Деревянные стулья, которые скрипят, когда тебе нечего сказать, а молчать еще неприлично.
– Ты уверена, что не художница?
– Я художник по людям. По эмоциям. По воспоминаниям.
– Тогда я – твой эскиз?
– Пока что ты просто тень на холсте. Посмотрим, станешь ли мазком.
Мы стали встречаться. Не романтично. Просто… совпадали. Не с друг другом, просто временем.
Я носила в его студию кофе и себя. Он писал, а я лежала на подоконнике, читая Маяковского вслух.
Мы не говорили «мы». Потому что «мы» – это рамка. А он терпеть не мог рамки. Максимум подрамники.
Он внимательно слушал, задавал вопросы, интересовался моей жизнью. Я чувствовала, что между нами возникает что-то особенное.
Следующая наша встреча состоялась через неделю. Он пригласил меня на вернисаж, где выставлялись работы его друзей. Вечер прошел в приятной атмосфере, мы общались с другими художниками, обсуждали представленные работы. Он рассказывал мне, как отличить, какой краской написана картина, а я внимательно поедала эту информацию, вместо ужина.
Однако, со временем я начала замечать, что Этюд все чаще отменяет наши встречи, ссылаясь на занятость. Он мог не отвечать на сообщения или звонки, объясняя это тем, что был погружен в работу.
Потом он стал исчезать.
– Прости, я в потоке.
И я знала – не во мне. В краске. В холсте. В себе.
– Ты отдаляешься.
– Я просто возвращаюсь туда, откуда пришёл.
– Один?
– Мы всегда одни, когда по-настоящему создаём.
–
Мы расстались, как художник с недописанным полотном – не потому что оно не важно, а потому что иногда продолжать – значит испортить.